Какие сказки надо читать детям, а какие — рассказывать военным на передовой: сказочник Сашко Лирнык в "Точці опори"

Сашко Лирнык — сказочник, сценарист, актер, телеведущий и автор телепрограмм. Играет на колесной лире, варгане, бубне, гитаре. Автор двухтомника "Сказки лирника Сашка". Получил премию имени Леси Украинки за лучший сценарий художественного фильма для детей и юношества "Пекельна Хоругва, або Різдво Козацьке" (2020). Постоянный организатор, сценарист, постановщик и участник детских праздников к Святому Николаю в Киеве, Вене, Варшаве, Монреале, Торонто и Праге. С 2014 года ездит на передовую с концертами, организовывает волонтерскую помощь. Награжден орденом За заслуги III степени и знаком отличия Генерального штаба ВСУ "За заслуги перед Вооруженными силами Украины". Женат, имеет троих детей и двух внуков. 

В интервью Светлане Леонтьевой в программе "Точка опори" Сашко Лирник рассказал о том, как зачитывает свои сказки военным на передовой, вспомнил о своей роли москаля Владимира в фильме "Черный казак" и поделился, какие именно сказки стоит читать детям. Также он вспомнил, как в начале полномасштабного вторжения рассказывал сказки малышам в бомбоубежищах и поделился тем, как формирует у детей украинскую ментальность.

Какие сказки рассказывать военным на передовой 

— Я была поражена рассказом о том, что воины вам звонят и говорят, что хотят, во-первых, слушать сказки, а во-вторых, чтобы вы написали сказки о войне. Вы уже пишете эти истории? 

— Я вам больше скажу, прямо сейчас меня ждет военный, который вчера позвонил и сказал, что приедет рассказать сюжет, чтобы я написал сказку. Я много пишу. Я удивлен, что во время войны этот жанр оказался самым востребованным, потому что мне не нужен какой-то кордебалет и танцы. Оно искреннее, можно рассказать глаза в глаза. Можно для одного человека рассказать или для блиндажа. Я езжу к ребятам. Пожалуй, я — единственный артист в мире, которому звонят прямо на телефон домой и просят рассказать сказку. И среди ночи звонят. Отношения сказочника и слушателя — это что-то родненькое, как дети звонят маме. У меня на фронте спрашивают, можно ли мне исповедоваться, хотя я и не священник. 

— Вы ездите на фронт с 2014 года, чтобы с первого дня поддерживать ребят. Те дети и подростки, которым было по 16 тогда, уже выросли и тоже пошли на фронт... 

— Это уже третье поколение выросло.

— Какие они? Какое это поколение?

— Они хорошие, взрослые. Поражают тем, что очень искренне верят и радуются общению. Потому что такое впечатление, что о них забыли. Героический пафос — это хорошо, но людям надо что-то душевное и семейное. Они же должны защищать свой семейный уют, свою семью. Что-то должно быть позади, за что они стоят грудью.

Эти сказки цепляют их за душу, как и меня. Так как они слушают, не каждый ребенок слушает. Я стараюсь рассказывать такое, чтобы там не было боли, погибших, раненых. Смотрю, какая пойдет, а какая нет. Потому что слово — это большая сила. Скажешь плохое — и оно сбудется.

Переход на празднование по новому календарю

— На День Святого Николая вы всегда ездите к детям и не только. 

— Всегда. У меня было очень большое выступление на 250 деток. Я мчался издалека. Было два концерта во Львове, потом поездом в Холодный Яр. Там очень интересная история. Это "золотое сердце Украины", такое мистическое место. У меня каждый раз там 75-100 детей. Мы с ними и сказки рассказываем, и украинский язык учим. Очень интересное наблюдение, что часто мамы украиноязычные, а дети русскоязычные. Потому что мамы с ними на русском говорят. Проблема не в языке, проблема в головах. Такая атмосфера была создана, что украинский — это какой-то второстепенный язык села, а "городские" разговаривают на русском. Я с этим всегда боролся. 

— В этом году мы отмечаем праздники по новому календарю. Как вы относитесь к этому? 

— Очень хорошо. Потому что мы должны праздновать и быть едиными со всем миром. Был диссонанс. Например, меня каждый год на Николая приглашали в Вену, где есть очень большая украинская громада. Я ставил там спектакль. И вот те раньше, те позже. Те празднуют, а те — еще нет. В голове было что-то непонятное. Это неправильно и нелогично. Возьмем Рождество — от рождения Христа считают, молодой месяц появляется. А когда Рождество седьмого праздновали, то уже и луна полная. И вроде еще пост продолжается, а на Новый год все едят. Вот такая каша была. Раньше же Украина праздновала со всем миром, пока большевики не изменили. Хотя я вырос на том, что Рождество было седьмого января, а при "совке" его вообще не особо и праздновали.

Могу похвастаться, я пишу вертепы каждый год. В этом году отбоя нет. Плюнул и выложил в свободный доступ огромный файл на 169 страниц. Там 12 или 15 вертепов. Есть и политические, и комедийные, и традиционные. Перед войной у меня заказывали вертепы из Аргентины, Польши, Соединенных Штатов, Канады, Сингапура, Японии, Австралии, Египта. Эти спектакли одновременно шли по всему земному шару. Это я бесплатно дарю. Я работал строителем и зарабатывал на этом. А это была просто такая моя идея возродить украинскую сказку. Возродил.

"У детей должно быть детство, даже во время войны"

— Вы как-то отметили, что ваш фронт — это борьба за детей. Что им надо сейчас доносить, о чем рассказывать, как воспитывать? 

— Такие глобальные вопросы, что я испугался. Я не являюсь истиной в последней инстанции, но я чувствую, что у детей должно быть детство даже во время войны. Оно должно быть наполнено не гаджетами и иностранными мультиками, а нашей украинской культурой. Этими сказками, рассказами и легендами, которые я рассказываю им, я формирую у них украинскую ментальность. Ребенок, выросший без Ивасика Телесика и казака Мамарыги, будет таким, как во всем мире дети. Одинаковыми. У них кроме "Гарри Поттера" не будет больше ничего. Наша культура богата и углублена в историю. 

Сказка — это не только забава. Любая сказка должна формировать отношение к окружающим. Я люблю не только фантастические сказки, но и бытовые — о том, как люди между собой взаимодействуют. Это все формирует детский менталитет. Сказки нужны не только детям, но и взрослым. Сейчас даже больше взрослым. Потому что должна быть какая-то опора в душе. Эти детки, которые прошли через мои сказки, теперь воюют. Они являются патриотами.

— Не кажется ли вам порой, что наши сказки и сказки мира довольно жестоки?

— Да. Я убежден, что не надо детям рассказывать о розовых единорогах, а говорить так, как есть в жизни. Сказка — это подготовка к жизни. Поэтому да, сказки жестокие, потому что жизнь такая. Конечно, не надо делать такие ужасные, в которых все истекает кровью, но надо дать понять, что жизнь — такая штука, где и неудачи могут быть, и беды, которые надо побеждать. Сказки учат побеждать.

Черное и белое — это очень просто, примитивно. Я люблю сложные сказки, где все переплетается и не сразу все видно.

— Вы еще до 2014 года запретили московитам издавать свои сказки на русском языке. Как это было? 

— Меня никто не спрашивал. Мои сказки уже переведены. Кто-то украл и перевел. Это неприятно, конечно. Потому что я не давал. Меня просили как-то сценарий к фильму — я не дал. У меня есть классный сценарий, но для Украины. Я когда-то жил в России, пока не приехал сюда, чтобы Украину строить. Чего я буду их строить?

— На сколько языков переведены ваши сказки?

— Не знаю. Японцы переводили, поляки, для немцев, на английский точно переводили. Как-то я этим не занимался. Просто хотел, чтобы эти сказки распространялись. Поэтому я всем разрешаю. Берите, используйте. Ни у кого никаких денег не требую.

Сказки для бомбоубежища

— Помните, где были 24 февраля 2022 года?

— Я был дома в Киеве, на Троещине Мы с женой собирались ехать в Холодный Яр, где у меня друзья. Мы знали. Она говорила, что начнется война. Хорошо, что я машину заправил. Все началось с того, что проснулись от взрывов и сигнализации.

— Вы выезжали куда-то?

— Поехал уже когда начали ракеты падать, а у нас нет бомбоубежища. В марте мне начали писать матери о том, что у них идут бомбежки, а дети боятся и плачут в подвалах. Я начал по интернету записывать обращения к ним и сказки. Я это назвал "Сказки для бомбоубежища". Почти год каждый день записывал. Много просмотров на канале было. В Холодном Яру мне сделали студию в сарае. Записывал сказки рядом с лошадьми и коровами. Потом уже перевели в другое помещение, фанерой обшитое.

Я должен поддерживать. Самому тяжело, поверьте. Но я понимаю, что на меня смотрят дети и родители их. Мне надо их поддерживать. Я знаю, что мы отобьемся. На сто процентов. Это произойдет не сегодня и не завтра, но Украина выстоит и возродится. Совковый российский менталитет тянул и тянет нас назад до сих пор. Это тяжело. Много предателей, много пророссийских сил, но мы очистимся. Не надо бояться, что какие-то дети смотрят российские сериалы. Я когда-то тоже смотрел российские сериалы и писал российские песни. 

— Нам надо свое делать. 

— Надо. У меня есть куча сценариев. То, что оно сейчас не делается, не значит, что никогда не будет делаться. Я написал продолжение "Пекельної Хоругви".

— Да, собирались выдать уже, но началась война. Вы отдали эти деньги на Вооруженные силы Украины.

— Да, вы все знаете. Я за тираж договаривался в Харькове. Тот цех уже разбомбили. Но я уже другую книжку подготовил. Сейчас художник рисует. Современная городская сказка. Я думал не издавать во время войны. Во-первых, денег у людей нет. Но удивительная вещь произошла. 

В начале войны выехало очень много матерей с детьми — мой пузырь. Миллионы украиноязычных детей, которые меня слушали и читали, выехали за границу. Взрывной силой увеличилось количество запросов на то, чтобы присылать им книги. А у меня книг уже нет здесь. Что же я им пришлю? Тогда я записал аудиоальбом на пять часов — сказки, музыка, песни. Вы не поверите, десятки тысяч запросов было. Мне даже почту перекрывали из-за объема сообщений. Но это надо делать, поэтому я этим занимаюсь. Украинскую культуру надо сохранять. Если она во время войны исчезнет — тогда все.

Я так подумал, что в истории в мире войны шли почти непрерывно. Так что, люди не писали романы, не делали музыку, не снимали кино? Это все во время войны тоже делалось. Это то, что нас должно объединять и держать.

— В 2013 году вы написали сценарий к мультипликационному фильму "Щедрик". Олег Скрипка там исполняет песню. Там все такое пророческое. Вы точно мольфар!

— Это единственный сценарий, который у меня появился сразу. Скрипка мне позвонил, а я был с Лесей на рыбалке. Пока дошел до машины, уже придумал. Оно так метко попало в цель. Там и о том, что мы выстоим. Был еще полный метр написан, но его не сняли.

— Не хотите написать сказку о нашей победе?

— Я пишу сценарии для фильма. Они все о победе. Продолжение "Пекельної Хоругви" еще до войны было написано, а там о нападении москалей. Это все пророческое. Мы все знали, что война будет. Я с детства знал, что москали нападут. Отец меня учил. Только не знали, когда точно. Но это нападение было постоянным, перманентным. То бывает горячая фаза, то холодная. Когда они там газ перекрывали — это тоже война. Как и захват телевидения, русификация пространства. Я был свидетелем того, как на телевидении закрывались украинские детские программы. 400 программ за один день закрылись. Когда бросились что-то возрождать, в эфире FM-станций было 2,6% украинского.

Сериал "Моя страна — Украина" и фильм "Черный казак"

— Обидно, что сейчас не идут на экранах 26 серий вашего мультика "Моя страна — Украина" еще 2014 года.

— Надо дальше делать, но, опять же, вопрос в финансировании. Перед тем, как я написал сценарий "Пекельної Хоругви", ко мне обратилась кинокомпания с заказом для мультфильма. Я написал. Они подбирали режиссера — Степана Коваля. А он работал над российским проектом "Гора самоцветов". "Нищета" — это его мультфильм из того цикла. Он так загорелся и предложил сделать такое, как россияне с "Горой самоцветов". А я ему: "А зачем нам повторять? Давай лучше делать". Первый сценарий я написал о Кривом Роге. И так классно пошло! Идея была в том, чтобы мультики длились по три минуты, чтобы их можно было показывать в кинотеатрах между фильмами, как рекламу. Потом это прекратилось.

— Да. Хотя на YouTube они и есть, но полмиллиона просмотров — это позорно мало для такого сериала. 

— За этот сериал я получил награду "За лучший сценарий" на фестивале "Відкрита Ніч" (2011).

— В фильме "Пекельна Хоругва, або Різдво Козацьке", снятом по вашему сценарию, вы играли самого себя. А вот в "Черном казаке" — абсолютного антипода, москаля-азрадника Владимира. 

— Интересная история у этого персонажа. Когда мы начали снимать фильм "Черный казак", мы старались сделать его максимально правдивым. То есть, например, крымских татар играли крымские татары. Надо было сыграть отрицательного персонажа, а никто не хотел. Пришлось взять это на себя, но из меня москаль получился неудачный. Однако я старался! Там такой текст, много юмора, такие интересные посылы, но многое, к сожалению, не вошло. Такая интересная история была, где предатель был наказан, но он и так наказан. Русский богатырь, а казак ляпнул одной рукой — и нет того богатыря. 

У нас была там одна профессиональная актриса — Марина Юрчак. Остальные — друзья, фольклористы, любители, селяне простые. Идея такая была — фильм-толока. Были упреки в том, что это непрофессионально. Но я считаю, что неважно профессионально или нет. Главное, что фильм пробуждает душу. Прошли годы, а это все еще один из лучших украинских фильмов. Специально так не снимешь, как у нас получилось.

— И у вас получилось не за государственные деньги это снять. За какие же? 

— За свои. Мы бесплатно работали, кто что мог туда вкладывал. Какие-то фермеры помогали. Скажу честно, когда фильм был на финальной стадии, к нам обращались политические партии. Предлагали миллионы, чтобы мы выдали под их брендом. Мы послали всех и сами сделали все. 

— Говорят, что вы туда вложили свои деньги, отложенные на квартиру.

— Это я говорю. Мы 10 лет снимали и все время приходилось тратить. Вместо того, чтобы получить какую-то тысячу долларов, я бесплатно выступал, чтобы нам позволить где-то снять или взять какой-то плуг или еще что-то такое. Это все происходило за те деньги, которые я не получил, но они пошли на этот фильм. Если посчитать, то это моя квартира. Я всегда подчеркиваю, что это не мой фильм, а наш. Это важно.

— В последних сценах "Черного казака" с мушкетами в руках появляются символические мамаи-подростки. 

— Эта идея мне приснилась. Мы не знали, как сделать финал. Мы пробовали и много переснимали. Потом приснился сон. Я проснулся, записал и мы так и сняли. Нашли бог знает откуда лошадей и пригнали. Тогда только появились коптеры - мы наняли, чтобы сверху сняли. Когда поднялась камера, режиссер сказал: "Брак". Там современный город попал. Но я сказал, что это не брак, а гениальная находка. 

— Вы снимали в 2015 году, а в этой сцене одного из подростков сыграл Даниил Денисович, который погиб в мае 2023 года под Бахмутом. В этом фильме снимались и его родители. Это такая тяжелая новость. Вы были близко знакомы? Общаетесь сейчас с семьей?

— Все время общаемся, встречаемся.

Как преодолевать стресс и продолжать писать сказки

— Сейчас всем очень трудно, такие времена. Как вы справляетесь со стрессом?

— Дети, военные, взрослые — эти выступления меня на свете и держат. Я вижу, что я нужен людям и то, что я делаю. Я устал, да. Сегодня у меня три выступления было. Еле дышу. Но зарядился энергией от людей на несколько дней. 

— А людям что делать? Подскажите, посоветуйте.

— Моя бабушка говорила, что когда тяжело или какая-то трагедия, надо идти к людям и среди людей что-то делать. Кто может — волонтерит, кто может — плетет сетки. Все вместе оно помогает нам выжить.

— Ваша лира, очень старинный инструмент, помогает вам рассказывать сказки?

— Я не являюсь профессиональным лирником, если честно. Когда я начал рассказывать сказки, нужно было какое-то музыкальное сопровождение. Я играю на гитаре, но она совсем не подходит к сказкам. А потом я придумал, что это должна быть лира. Есть примета у бандуристов и лирников, что когда у вас появляется новый инструмент, меняется жизнь. У меня появилась лира — и жизнь перевернулась. Я много раз убедился в том, что это был правильный выбор. Я эту лиру сам сделал, записывался с ней со многими музыкантами и в кино она тоже звучит.

— Своим детям сказки пишете?

— Я их на них проверяю. Они уже взрослые — трое. И двое внуков еще. Я пишу и рассказываю им. Если нравится — окей. Я же пишу литературу. Это можно не только читать, но и изучать. Я после себя оставляю очень хороший материал.

Я очень скептически отношусь к украинским писателям, которые думают, что если он украинский, то его точно будут читать. И такое графоманство лепят! Читаешь и думаешь: "Ну, зачем? Ты же детям пишешь! Им надо лучше писать, а не хуже".

— А жене пишете сказки? 

— Мы с ней вместе, она меня поддерживает все время. С тех пор как мы познакомились во Львове в 1995 году на фестивале авторской песни. Могу дать совет в семейной жизни. Главное — не ее талия или какие она борщи варит. Самое главное — общие интересы. Вот нам одинаковое нравится, поэтому любую беду и невзгоды мы переживем.

Предыдущие выпуски "Точки опори":

• Спектакли в прифронтовых городах, последнее выступление в Мариуполе, воспоминания о Руслане Писанке: интервью с актером Владимиром Горянским в "Точці опори"
• Съемки в фильме "Буча", хейт за роль Петра I и недостатки работы в театре: актер Вячеслав Довженко в программе "Точка опори"
• Знакомство с шестидесятниками, преследование КГБ, покорение театра "Ла Скала": интервью с примадонной украинской оперной сцены Марией Стефьюк в "Точці опори"
• О карантине на все российское, вине перед военными, театре и кино: актер Михаил Кукуюк в "Точці опори"
• Как Украина возвращает похищенных Россией детей: интервью с экс-уполномоченным по правам ребенка и главой организации Save Ukraine Николаем Кулебой