Похоронили одного сына, второго — до сих пор ищут: трагическая история семьи Гончаруков в проекте "Я не забуду"

Ежедневно в соцсетях появляются свежие объявления: помогите найти брата, мужа и самое страшное — помогите найти сына.

В сегодняшнем выпуске проекта "Я не забуду" с Ириной Хоменко тяжелая история семьи Гончаруков, в финале которой уже полтора года стоит троеточие и много вопросов.

Гибель одного сына и исчезновение второго

У 51-летней Светланы Гончарук с мужем семь детей — самому старшему Эдику 28 лет, самой младшей Варваре 9 лет. Семья жила в Донецкой области, в селе, расположенном в 12 километрах от линии разграничения.

23 апреля 2022 года начался масштабный обстрел. Светлана с младшими детьми пряталась в подвале. А 23-летний Толик и 18-летний Сергей были наверху, до этого собирались идти помочь соседу.

Через два часа обстрел закончился, но Толик и Сергей домой не вернулись. Пришел сосед и сообщил, что ребята к нему не приходили. Он пошел искать их. Но нашел только Сергея — парень был уже мертв. А что случилось с Толиком — никто не знает до сих пор, его все искали, но так и не нашли.

В этот же день Светлана похоронила своего 18-летнего сына. Похоронила в саду возле собственного дома, потому что местное кладбище было разбито снарядами, и обстрелы не стихали.

Чтобы спасти других детей, на следующий день семья уехала из села, и сейчас живет на Киевщине.

"На следующий день мы в 6 утра проснулись. Взяли по рюкзаку с необходимыми вещами, и пошли 14 километров пешком по полям. А потом нас спасатели посадили на автобус, и поездом из Днипра мы поехали на Киев. Далее — в село Пустоваровка, там нас разместили в общежитии. Там было хорошо, нам давали гуманитарную помощь, никто не обижал. За год в Пустоваровке мы нашли себе дом, в нем живем до сих пор", — рассказывает 14-летний Володя Гончарук.

Когда выезжали, Анатолия так и не нашли.

"В селе оставались люди, наш сосед, мы попросили их смотреть, искать. Потом, когда мы шли, там наши ВСУ стояли, мама их еще просила. Однако до сих пор известий нет. Толик за неделю до исчезновения маме говорил, что пусть он лучше пропадет без вести, чем она будет сидеть над его могилой и оплакивать. Так и произошло", — говорит Володя.

Через две недели после того, как семья Гончарук покинула свое родное село, его захватили российские войска, территория до сих пор оккупирована. Впоследствии до семьи доходили слухи, что Анатолия видели в оккупированной Ясиноватой. Больше о 23-летнем парне ничего неизвестно.

Материнское горе

Кто требовал деньги за возвращение пропавшего Анатолия? Почему мать подозревала, что могла похоронить сына Сергея еще живым? И что ей напророчили гадалки? Об этом в студии "Я не забуду" рассказала Светлана Гончарук.

— Светлана, вы и до полномасштабного вторжения жили в 12 километрах от линии разграничения. То есть и предыдущие годы для вас были нелегкими. Но что происходило 24 февраля именно для вас?

— Я утром шла на работу. За 9 лет войны мы уже привыкли к одиночным взрывам. К обеду начались сильные взрывы, и нас с работы отпустили по домам. Мы думали, что это как всегда — день, два постреляют, может, месяц, и все. Однако ребята сказали, что надо готовиться к чему-то более серьезному. Они постоянно в интернете, поэтому больше меня разбирались. Поэтому мы начали готовить подвал — занесли туда постель, вещи, какие-то продукты.

Я с первого дня жила в подвале с младшими детьми. А старшие ребята — Сергей и Толик — ночевали в доме, они не боялись, спускались к нам в подвал, только когда сильные обстрелы были.

— Но в предыдущие годы вы не выезжали, и 24 февраля вы также не приняли такое решение. Почему?

— Я очень об этом жалею и буду жалеть всю свою жизнь. Действительно, мы не думали, что будет именно такая война, мы же там все эти 9 лет прожили. Вот так февраль прошел, потом март. Была какая-то надежда, что все восстановится, что до нас не дойдут российские войска.

— Вспомните тот день, когда погиб один из ваших сыновей, а другой пропал без вести.

— Утром проснулись. Я зашла в дом на кухню, чтобы приготовить детям завтрак. Сергей и Толик пили кофе.

Мы знали, что утром обычно тихо. Я спустилась в подвал, начала кормить детей и начался обстрел.

Это был обстрел с самолета. Очень страшно. Ты не слышишь, как летит самолет, он может быть далеко, в нескольких километрах от села. Мы не слышим, как самолет выпускает ракету, не слышим, как она летит. Она просто неожиданно падает и сразу взрыв.

Первая ракета упала близко к нашему подвалу. Дети начали кричать. Толик и Сергей были наверху. Прибежал сосед Эдик, говорит, что не знает, где ребята. Он им звонил, но телефоны не отвечали. Он забежал в дом — смотрит, телефоны лежат на столе, а Толика с Сергеем нет. Мы поняли, что они куда-то ушли.

Они часто могли пойти кому-то из соседей помочь. Мне могли не сказать, чтобы я не волновалась. А потом возвращались и рассказывали: мы тому-то воды принесли, в том доме собак покормили, у кого-то корову. Потому что люди повыезжали, много осталось скота, собаки на привязи, кошки. Толик с Сергеем позабирали домой всех, кто бегал, все бегали у нас. А других они ходили по домам кормить. Потому что люди думали, что уехали на пару недель, и вернутся. А вот как произошло.

Тот обстрел 23 апреля был очень долгий, 2,5 часа. Я все ждала, что Толик сейчас забежит, и как всегда скажет: "Все здесь? Все живы?" Но в этот раз этого не произошло.

Обстрел закончился. Приехал еще один знакомый, дядя Валера. Они с Эдиком стоят, молчат и смотрят на меня. Я сразу поняла, что что-то случилось. Только спросила: "Кто?" Валера сказал: "Сережа. Лежит, как куколка". Сережа был очень красивый мальчик. Девочки начали плакать, они еще маленькие, я начала их успокаивать.

Надо было что-то делать, потому что затишье у нас было недолгим — час, полтора, а потом снова бомбить начнут. Привезли Сергея, а на нем нет крови. Начала раздевать, а у него на ноге большая рваная рана и кровь, наверное, внутрь пошла, потому что наружу она не текла. Разрезала футболку — дырочка, прямо в сердце. И у него глаза открыты. Он даже не успел глаза закрыть.

Я закрыла ему глаза и начала обмывать, чтобы успеть похоронить. Я даже не плакала, меня просто парализовало.

— А это правда, что у вас были мысли, что, возможно, вы хороните еще живого сына?

— Я и зеркальце ему прикладывала и слушала, вдруг он дышит. Было страшно, когда мы его закапывали — вдруг он живой, вдруг он в коме? Хотя все проверяли, и все меня просили: "Света, нет, ну, успокойся".

— А почему вы так думали?

— А кому хочется верить, что твоего ребенка нет?

— А почему так быстро похоронили?

— Потому что знали, что снова начнется обстрел. Мы позвонили в полицию, нам ответили, что не могут приехать к нам. Сказали сфотографировать тело, это будет какое-то доказательство. Я так и сделала.

Я обмыла Сережу, переодела в его любимые вещи. Мы его завернули в пододеяльник и похоронили. И сразу начался обстрел. Это было 23 апреля 2022 года, накануне Пасхи, нас тогда очень сильно обстреливали. 

Но впоследствии я уронила телефон в воду, и получается, что доказательств о смерти сына у меня нет. Я свидетельство о смерти до сих пор не получила. Все в один голос говорят, что мы ничего не можем сделать, пока вы не вернетесь, не выкопаете тело и тогда вы получите свидетельство о смерти ребенка.

— На следующий день после похорон вы уехали. Известно, что с вашим домом?

— Когда мы выезжали, дом был цел. Дети говорили, что он нас охранял до последнего. Он стоял целый, пока мы там были. А как мы уехали, потом звонит наш сосед дядя Валера: "Света, ваш дом горит". Был прилет, от моего дома осталась одна стена и два оконных проема в ней.

— А что известно об Анатолии, который пропал?

— В полиции приняли заявление о пропаже Толика, я сдала ДНК.

Когда ребята привезли Сергея, пошли еще раз обойти территорию в поисках Толика. Сергей и Толик всегда вместе ходили, даже рядом — максимум на расстоянии двух-трех метров друг от друга. Вернулись, говорят: "Мы ничего не нашли, совсем". Если бы что-то случилось, то нашли бы какую-то вещь его, но ничего не было. Они кричали, звали. Толик просто пропал.

Возможно, он впоследствии вернулся домой, прятался в подвале, а потом россияне зашли в село и нашли его. Возможно, он сейчас на оккупированной территории. Я не знаю.

Я обратилась в организацию, они занимались поисками сына. Мониторили морги, больницы, госпитали. Все было безрезультатно.

Я даже к гадалкам, экстрасенсам обращалась. Хотя раньше не верила во все это. Но обратилась уже от отчаяния. В интернете много гадалок, экстрасенсов предлагают свои услуги. Но те, кто за деньги, однозначно скажут, что все хорошо. Поэтому я обращалась к тем, кто бесплатно соглашался помочь. Я даже не скажу, сколько мне ответили, где-то с десяток, и все сказали, что сын жив, но не может дать о себе знать, и что у него будет очень сложный период до 2027 года. Но это не значит, что он откликнется в 2027-м, это может и раньше произойти.

Но я верю, что Толик жив, и я буду продолжать его искать.

— А правда, что вам звонили и требовали выкуп за сына? А однажды даже якобы он сам звонил вам?

— Да, это было в прошлом году. Звонок был со скрытого номера. Я взяла трубку. "Алло, кто это?" — "Толик". — "Какой Толик?" — "Гончарук". Я начала кричать: "Сынок, сынок, где ты, что с тобой?" А голос говорит: "У меня прострелены ноги, нужна операция". И все, больше ничего не говорил. Я говорю: "Дай трубку врачу". И якобы врач взял трубку, говорит: "Ваш ребенок нуждается в операции, иначе мы ему отрежем ноги".

И тут у меня бросает в обратную сторону. Почему он не назвал меня мамой, а сказал только "Привет, это Толик", почему не сказал "сын"? Мамой он меня совсем не назвал. Я говорю: "Дайте мне какие-то доказательства, что это мой сын". Этот "врач" на меня начал кричать: "Какие доказательства? У тебя ребенок умирает. Какие тебе нужны доказательства?" — "Фотографии, сбросьте мне фото". И они бросили трубку.

И в этом году мне пришла обычная SMS: "Я жив, я в плену. Сбрось на этот номер телефона 2000 гривен. Набери, скажи, что сбросила для меня, и тебе дадут со мной поговорить". Тоже мошенники. Это не Толика манера, он так бы не написал. Я выложила это в интернете, чтобы другие люди знали, что это номер мошенников.

Но я не опускаю руки, и продолжаю разыскивать сына. Недавно у Толика был день рождения — исполнилось 24 года. Мы купили тортик, сели с детьми, вспомнили, как мы раньше праздновали его день рождения. У нас была добрая традиция: мы на все праздники, если позволяла погода, с детьми шли в лес, разводили костер, жарили сосиски. Всегда вместе.

— Мы просим всех неравнодушных, кто знает о месте пребывания Анатолия Гончарука, скажите ему, что его ждет семья, что они на Киевщине. Напишите маме — Светлане Гончарук или в редакцию "Я не забуду" ([email protected]), мы обязательно передадим все данные семье.

Предыдущие выпуски "Я не забуду":

• Обувь и "рука" для саперов, багги и дрон для ВСУ: как народные изобретатели помогают приближать победу
• Как волонтеры "Спецназ 68+" и 14-летняя девочка помогают ВСУ — пример жителей Умани
• Один сын погиб, второй — пропал без вести: как мать защитников помогает украинцам — в проекте "Я не забуду"
• 320 000 гривен для ВСУ и песня с финалистом нацотбора Евровидения: дуэт пенсионеров "А ми удвох" в проекте "Я не забуду"
• Без денег, жилья и семьи из-за помощи Украине — история волонтера из Германии Майкла Майера в проекте "Я не забуду"
• Медики были далеко, выехали минометчики: героическая операция спасения военнослужащего — в проекте "Я не забуду"