О войне, Иване Гончаре, будущем романе и молодых артистах: интервью с Ниной Матвиенко в программе "Точка опоры"
Нина Матвиенко — певица, обладательница уникального тембра, Народная артистка Украины, лауреат Национальной премии имени Тараса Шевченко, награждена званием Герой Украины. В течение 21 года была солисткой хора имени Григория Веревки, а с 1991 года присоединилась к национальному ансамблю солистов "Киевская камерата". Участвовала в музыкальном оформлении фильмов "Пропала грамота", "Цвет папоротника" и других. Замужем за художником Петром Гончаром — сыном выдающегося украинского скульптора и художника Ивана Гончара. У супругов трое детей.
В интервью Светлане Леонтьевой в "Точка опоры" Нина Матвиенко рассказала о том, как встретила войну, как отпраздновала 75-летие, о пении в хоре им. Г. Веревки и известных песнях, которые стали народными.
"Я знала, что будет война"
— Как и где вас застало 24 февраля?
— Я была в дороге. Знала, что будет война, поэтому 23-го мы выехали. Утром 24-го я была в Красной Слободке Обуховского района. Дети потом уехали на Западную Украину, в Яремче, а я осталась. У моей подруги Галины есть огромный дом, как корабль, и стоит он на холме. Мы видели, как летали и наши самолеты, и российские. Бегали прятаться в погреб.
— Вы не думали тоже поехали на Западную?
— Я сначала поехала, но Галина нуждалась в помощи, она заболела в дороге.
— Кто тогда вас поддерживал? Благодаря чему вы держались?
— Дух. Дух, который тело рвет к бою. У украинцев есть такая черта — когда тяжелее всего, мы мужаемся, собираемся вместе и не паникуем. В панике много вреда делается.
— В Буче жила ваша сестра. Поддерживали ли вы связь с ней во время оккупации? Как она сейчас?
— Это была трагедия. Она не вылезала из бомбоубежища, едва успевала бегать воды выпить. Потом вынужденно уехала в Америку — зарабатывать какие-то деньги. Никто не знал, что государство будет помогать и будут мобильные дома. Я в них была, когда ездила в Бучу. Прекрасно сделаны, утеплены, есть где готовить.
День рождения во время массированного ракетного обстрела
— 10 октября вы праздновали свой День рождения. В этот день по Украине, включая Киев, в котором вы живете, было выпущено 83 ракеты. Как вы пережили этот день, сильно ли было слышно?
— Конечно, я в этот день не праздновала День рождения. Пусть оно будет где-то в паспорте, а праздную я всегда 13 октября, перед Покровой, как мама сказала. В 1947 году за тех, кто родился 10-го, выдавали крупу манную, поэтому меня мама так и записала. А так я родилась 13-го. Тогда тоже были тяжелые времена — два года после войны. Все еще стонало от пожаров и от крови. Я родилась маленькой — два килограмма и сто грамм. Всегда говорю, что маленькая ворона, а рот большой.
— Как вы в целом провели этот день?
— На улице и у телевизора. Поздравления принимала на улице, потому что в доме не было связи. Очень много людей поздравляли. В подвал или укрытие не ходила. У меня и нет его, я пряталась под железную лестницу раньше. А сейчас туда уже запихнула всякое. Есть погреб, но в нем очень холодно и если в него бахнет — то и накроет.
Как война изменила жизнь
— Что изменилось в вас самих с начала войны? Было ли поначалу страшно?
— Нет, мне не было страшно. Была какая-то уверенность. Не знаю в чем и как объяснить это. Из-за войны я стала уравновешенной и радикальной. Как будто в комок какой-то собрались, в точку. Но как только какую-то победу по телевидению показывают, слезы счастья выступают.
— У вашей дочери Антонины, которая не сразу пришла к пению, такой же тембр голоса, как и у вас. Что рассказывает Тоня сейчас? Как ей в Великобритании?
— Тоня мой голос переняла, а ребята — талант отца (сыновья Иван и Андрей, художники — ред.). Хотя и поют для себя. Сейчас Тоня скучает, потому что это другой мир для нее. Концерты дает, но домой хочет.
— Окрепла ли с 24 февраля ваша семья? Что изменилось?
— Когда в доме собираемся, то ничего не изменилось. Но сын то в теробороне, то волонтерит все время. Арсен (Мирзоян, муж Тони Матвиенко — ред.) тоже волонтерит и поет военным в окопах. Уже до тысячи машин для ребят привезли. Семья объединилась и повзрослела. Самое трудное — быть самим собой. Но сохранить себя — самая большая перед Богом ответственность.
— Где ваша точка опоры — внутри или снаружи?
— Моя точка опоры — это моя земля, Украина и мои дети. Самая большая — это Украина. Я этим живу. Если бы была где-то еще, я бы высохла, как озерцо, и умерла бы.
Иван Гончар
— Ваш муж является директором музея Ивана Гончара, вы — патронесса. В музее собрано много экспонатов. Как вы их храните во время войны?
— Петр не был готов стать директором музея. Он свободу любит, а здесь надо за все отвечать. Но у него есть талант. Все экспонаты сейчас снесли в подвалы. Ни одной выставки нет. Мне непривычно это говорить, непривычно, что сюда не идут люди. Здесь раньше танцы были рядом на улице каждую пятницу.
— Иван Гончар, кроме того, что был живописцем, этнографом и скульптором, еще и воевал. Он вам что-то рассказывал о войне?
— Никогда. Только говорил, что горело все. Он об этом очень переживал и говорил, что иногда даже стоял на коленях и плакал, когда горела церковь или уникальные дома.
О творчестве
— Вы пишете стихи, написали историю народного хора Веревки, автобиографическую книгу "Ой виорю нивку широкую" и говорили, что хотите написать роман. Может уже пишете? О чем он будет?
— О своей артистической жизни. Не хочу других лиц брать. Сейчас исчезло желание писать, веду только дневник.
— Вы 21 год работали в хоре Веревки и столько же в национальном ансамбле "Киевская камерата". Вы всю жизнь хотели петь?
— Я и читала стихи, и в театре играла, и спортом занималась. Но не была голосистой. Была тихая и все делала молча. Очень счастлива, что в хоре пела. Мы там оттачивали филигранное пение, но мне так хотелось и соло петь.
— Сейчас вы записываете невероятные дуэты с молодыми артистами. Пели с MONATIK, ТНМК, "Океаном Эльзы", Alyona Alyona, Алиной Паш. Какой дуэт вам больше всего запомнился?
— Это они меня ищут и предлагают вместе спеть. ТНМК запомнились — были первыми. Понравилось, когда "Мальви" с Вакарчуком писали. Мне надо было записать вставку, будто это мать героя поет. Я взяла колыбельную туда вставила — само как-то пришло. Еще был дуэт с Roxolana в песне "Франко" — это уже другие девушки, и я другая. Но я все время бегу за молодежью.
— Песню "Веснянка" считают народной, хотя автором и слов, и музыки являетесь вы. Когда она была написана?
— Где-то в 1972 году. Песни я не всегда писала. Переделывала, осовременивала слова, которые мне не нравилась, — да. Но не писала тогда.
— Вы пели в фильме "Пропала грамота" Бориса Ивченко. Как над ним работалось?
— Был 1972 год, на Полтавщине снимали. Тогда как раз муж из армии пришел. Мы не знали, что возле дома могилы, и с ним на могиле сидели и целовались. Утром как увидели — крестились.
Я думала, Полтавщина — вылизанная равнина, а она такая красивая в холмах. Мистический край.
— Как родились родились ваше трио "Золотые ключи" с Валентиной Ковальской и Марией Миколайчук?
— С Валентиной Ковальской я дружила еще до хора Веревки. Мы в вокальной студии при хоре вместе учились. На гастролях меня поселили с Маричкой Миколайчук. Сначала мы притерлись между собой, а уже в доме у Ивана Миколайчука он поставил такой штамп — нам надо быть трио. Это было до "Пропала грамоты".
Предыдущие выпуски "Точки опоры":
- О спектаклях во время войны, преподавательстве в университете и изменениях в искусстве: режиссер Станислав Моисеев в программе "Точка опоры"
- "Я теперь ничего не боюсь": актриса Лариса Кадочникова в программе "Точка опоры"
- "Самая большая ошибка врага в том, что он думает, будто мы одинаковые": кинооператор Ярослав Пилунский в программе "Точка опоры"