О родных в оккупации, съемках в "Киборгах", роли Кайдаша и разводе: актер Виктор Жданов в "Точці опори"

Виктор Жданов — актер театра и кино, заслуженный артист Украины, двукратный обладатель кинопремии "Золота дзиґа" за лучшую роль второго плана в фильмах "Киборги" и "Вулкан". Родился в Херсонской области. С 2000 года работал в Донецком национальном академическом украинском музыкально-драматическом театре.

После оккупации Донецка в 2014-м переехал в Киев, где стал актером Киевского академического театра драмы и комедии на левом берегу Днепра и начал активно сниматься в кино и сериалах. В фильмографии актера более 35 киноработ, среди которых фильмы "Я работаю на кладбище" (2021), "Черный ворон" (2019), "Захар Беркут" (2019), "Домой" (2019), "Киборги" (2017), а также сериалы "Поймать Кайдаша", "Крепостная. Жадана любовь", "Сага". С 2022 года работает в Национальном академическом драматическом театре имени Ивана Франко. 

В интервью Светлане Леонтьевой в программе "Точка опори" Виктор Жданов рассказал о съемках фильма "Киборги" и сериале "Поймать Кайдаша", своей семье, украинском кино и театре во время войны, сотрудничестве с Олесей Жураковской, о родной Херсонщине, о том, как выезжал в 2014 году из Донецка и что чувствовал после 24 февраля 2022-го.

Подрыв Каховской ГЭС 

— Подрыв Каховской ГЭС российскими оккупантами 6 июня понес за собой экологические и гуманитарные проблемы на годы. Затоплены сотни сел и городов. Что происходило в вашем родном селе Киселевка? Остались ли там ваши родственники?

— В шесть утра мне позвонил кум с Херсонщины и говорит: "Представляешь, с**а, взорвали ГЭС". Вот таким образом я об этом узнал, ведь в новостях еще даже ничего не было. Через минут 20-30 появились сообщения.

— Ваше село не затопило?

— Нет, оно далеко. Дело в том, что после того, как мы в 2014 году уехали [из Донецкой области], остались без ничего, поэтому я ничего хорошего и порядочного не жду. Их (оккупантов, — ред.) надо просто уничтожать. Вычищать.

— Помогает ли вам злость, сопротивление, ненависть преодолевать трагические события нынешних дней?

— Я не думаю, что это злость. Народ истощен, мы страдаем, но все равно боремся и поборемся. У нас нет злости. Если бы была, мы бы творили то же, что делают эти нелюди. Мне понравилось высказывание о том, что мы боремся за свою страну, за ее целостность, а они борются за прихоть одного человека.

О родных с Херсонской области и съемках фильма в Северодонецке 

— В начале полномасштабной войны вы оказались в Херсоне и могли там остаться в оккупации. Что там происходило?  

— Моя жена говорила, что, когда у нее спрашивают, где ее дом, она отвечает: "Там, где моя семья". Когда нас выбросило из Донецка, у нас не было ничего, мы объединялись и помогали друг другу. 22 февраля 2022-го нас вывезли из Северодонецка, где я был на съемках. 23-го я сел в машину и поехал на Херсон, а уже 24-го бегом поехал обратно.

— Досняли тот фильм? 

— Доснимали уже здесь. Это "Серые пчелы" по роману Андрея Куркова.

— Кого-то вывезли из Херсона?

— Да, нашу знакомую. Поехали в Киев, потому что там семья. В Киселевке — кум и двоюродный брат, которые пережили оккупацию. В Херсоне — двоюродная сестра. Кума спасло то, что он трудолюбивый и ответственный. Он оркам помогал с ремонтом, когда перебило газ или с водой проблемы. Главное, что он не "переобулся". Я в него верил и верю, мы росли вместе. Он мне присылал видео [в оккупации], на которых показывал, как их зерно горит и поля, где орки окопы порыли.

— Когда оккупировали Херсон, о чем вы подумали?

— Я был поражен сопротивлением херсонцев.

"Киборги" и "Мирный-21"

— Вы сыграли одну из главных ролей в очень знаковом для Украины фильме "Киборги". Это история о том, как 242 дня украинские ребята защищали Донецкий аэропорт. Как вы попали в этот фильм? 

— Меня пригласили на кастинг. Я начинаю отсчет своей работы в кино с "Киборгов". Это точка отсчета формирования меня самого.

— Вы говорили, что в 2014 году видели, как в Донецке падают вертолеты. Можно ли сказать, что этот фильм в определенной степени является и вашей личной историей?

— Так оно и было. Я там никогда ничего не врал. Мой дом стоял на Мариупольском направлении, но аэропорт было видно. Видел с балкона, как падают вертолеты, и то же самое видел по телевизору в новостях. Я тогда не понимал, как четко все было продумано, подготовлено и давно было ясно, кто, куда и зачем летит. Нечестная игра уже была и предателей было много. Ахтем Сеитаблаев (режиссер фильма "Киборги. Герои не умирают", — ред.) сказал, что после этого фильма я буду иначе выстраивать и монтировать себя в жизнь. Так и произошло. Я стал другим.

— Режиссер и сценарист Наталья Ворожбит говорила, что ваш образ является собирательным из многих реальных людей. Многие бойцы узнавали своих собратьев или себя самих в вас. Слышали такие истории?

— Слышал. Ко мне подходили и говорили: "Это же ты меня сыграл". Подходили ребята, которые защищали Луганский аэропорт и говорили то же самое. История та же самая. Фильм живет, потому что он более-менее правдивый.

— Вы снялись в фильме "Мирный-21" Ахтема Сеитаблаева, который рассказывает о луганских пограничниках. Они дали бой оккупантам, несмотря на превосходство врага в силе и технике. В ленте также играет Павел Ли, который погиб в марте 2022-го в Ирпене. Пересекались ли вы на съемках?

— Я в этом фильме играю не очень хорошего персонажа. Мы не пересекались с Павлом. Но я видел, что было с моей дочкой, когда она узнала о его смерти — они были знакомы, снимались вместе.

Выезд из Донецка в 2014 году

— Вам уже приходилось быть переселенцем в 2014 году, когда вы ушли из Донецкого театра, уехали из Донецка, где была квартира, работа, обустроенная жизнь. Чем-то отличается то от того, что происходило после 24 февраля 2022 года?

— Я уже с клеймом переселенца, да. Мы ушли по собственной воле, потому что не могли мириться с тем, что там. Я понимал, что тобой будут манипулировать и ты будешь выполнять чьи-то задачи, что будут насаждать русский язык, когда Донецкий театр уже несколько лет как работал с исключительно украиноязычным репертуаром.

— Был ли какой-то переломный момент, когда вы поняли, что теперь надо уезжать?

— Раскололся театр: я отстаивал свою точку зрения, а кто-то говорил, что "русский мир" — это хорошо. Я больше уважаю тех, кто уехал в Россию, чем тех, кто остался. Я сделал свой выбор — поехал на территорию Украины. Но не стал тем хамелеоном.

— Поддерживаете с кем-то там связь?

— Нет, ни с кем. Отрезал и не хочу. Если буду много о них говорить, то сделаю им лучше. Как по мне, то это к лучшему — то, что меня выбросило и оставило без ничего. Я сформировался сам для себя, произошла переоценка ценностей.

— Стал ли для вас Киев уже родным городом? После победы вы бы вернулись в Херсон, Донецк или остались бы в Киеве?

— У меня нет мыслей вернуться. Я приезжал в Херсонскую область, где я вырос, учился, там якобы моя родина, но мне там некомфортно. Я не знаю, почему. Мне комфортно здесь (в Киеве, —ред.). Это произошло не сразу, а в последние три-четыре года. Меня здесь окружают люди, которых я хочу видеть, с которыми хочу общаться, меня приглашают на интервью.

"Поймать Кайдаша"

— Между 2014-м и 2022-м российского контента в Украине заметно поубавилось и появился сериал "Поймать Кайдаша", где вы сыграли главную роль. Почему этот проект так зашел украинцам? 

— Я делаю выводы из того, что мне говорят люди. А говорят, что этот сериал о нас, о правдивой неприглаженной жизни. 

— После этого сериала вас стали больше узнавать на улицах?

— Да, я не знаю, что с этим делать. Это хорошая работа, после которой не было никакой работы. Не хотелось бы зависнуть на этой планке.

"Я работаю на кладбище"

— В 2021 году вышла с вашим участием комедийная драма "Я работаю на кладбище" режиссера Алексея Тараненко. Вы играете директора кладбища и вас закапывали в землю. Как это все происходило? Как выдержали?

— Я всей истории не знал, а только свои кусочки. Когда все смонтировали и фильм вышел на экраны, я понял, что это фильм о жизни и о том, что не надо зависать в прошлом. Мы говорим о кладбище, но оказывается, что закопали себя еще раньше. Речь не обязательно идет о закапывании в землю. Похоронить себя можно и при жизни. В фильме также показано, что ребенок вытаскивает отца из этого состояния. 

— Как проходили съемки?

— Стремно. Все переживали, потому что кладбище — атмосфера сами знаете какая. У меня от бабушки есть ритуал — когда захожу на кладбище, кладу какие-то сладости и так договариваюсь с духами. В результате на мне даже царапин не было, хотя били лопатами, драки были, падали.

— По специальности вы режиссер самодеятельных театральных коллективов, имеете незаконченное высшее образование. Отсутствие актерского образования помогает или мешает?

— Иногда не хватает, я это чувствую. Сейчас этого уже не догнать. Я вообще не хотел быть режиссером. Стремление было, но все же мне комфортнее в актерской сфере.

Олеся Жураковская и театр

— В третьем сезоне сериала "Крепостная" вы снялись с Олесей Жураковской. Чем вам запомнилась эта роль?

— Олесей Жураковской запомнилась. Я очень нервничал и переживал. Она ко мне относится с такой иронией, уважением, шутит иногда. У нас есть какая-то симпатия. После того мы с ней какое-то время не пересекались.

— А потом вы стали вместе играть в спектакле "Корсиканка".

— Да, уже после того, как мы поработали вместе в "Крепостной" и поцеловались там. Это для меня вообще было...! Для меня это памятный этап жизни — знакомство с такой актрисой и таким материалом.

— Сейчас Жураковская возглавляет Театр драмы и комедии на левом берегу Днепра, в котором вы работали. Играете там еще что-то?

— Если приглашают, играю в "Корсиканке" и "Альбатросе". 

— Почему сделали выбор в пользу другого театра?

— Я сделал этот выбор еще давно, когда был жив [бывший его руководитель] Стас Жирков. Я при нем написал заявление. Он говорил, что пусть [заявление] немного полежит, может я придумаю. Спросил, куда я. А я никуда, просто. Он строил свой театр, а меня брал на работу другой человек — Эдуард Митницкий (предшественник Жиркова на посту главы театра, — ред.). Он что-то во мне видел, иначе на меня смотрел. А Жирков брал молодежь, я понял, что не вписываюсь.

Театральная семья и развод

— Вы пошли в Национальный академический драматический театр имени Ивана Франко, где работает ваша жена Елена Хохлаткина и дочь Оксана. Такая театральная семья в одном театре оказалась. Как работается семье на одной сцене?

— Я сначала хотел пойти в Национальный академический драматический театр имени Леси Украинки. Пришел, посмотрел один спектакль, посмотрел второй... Но репертуар... Я больше селянин. Могу сделать из себя какого-то интеллигента, но это разово. Мне в этом неудобно. 

— Вы с Еленой — яркий пример того, как супружеская пара смогла удержать красивую позицию и высокий стиль отношений. Она очень хорошо о вас говорила. Вы о ней очень хорошо говорите. Это дорогого стоит. Что происходит в ваших семейных отношениях? Как на них повлияла война?

— Повлияла, потому что мы уже не живем вместе. Выросли и разошлись. Однако мы все равно семья. Это не мешает. У меня к ней большое уважение, она сформировала меня таким, какой я есть.

— Что нового узнали о себе за время войны?

— Узнал, что я стал очень сентиментальным. Раньше в кадре мог заплакать по щелчку пальцев, а сейчас не получается. Хотя иногда смотришь на какую-то собачку, которую спасают — и слезы на глазах. То, что я узнал о себе — грустное и неинтересное. Надо много над чем работать, над собой. Чувствую, что вырос. Я не о популярности, а об определенном мастерстве.

Предыдущие выпуски "Точки опори":

• Об иллюзии российской культуры, спектаклях о Путине и воробьях на улице: театральный режиссер Дмитрий Богомазов в "Точці опори"
• О последнем фильме Русланы Писанки, актерстве, юморе и пьесах во время войны: Наталья Ворожбит в "Точці опори"
• О потерях театра, родственниках в Донецке и русской классике: художественный руководитель Национальной оперы Анатолий Соловьяненко в "Точці опори"
• Об отказе от родственников из России, приюте коллег и переходе на украинский: актер Кирилл Кашликов у "Точці опори"
• О ночевке в театральной гримерке, военном Киеве и дикой России: диктор и телеведущая Татьяна Цимбал в "Точці опори"