"Взгляд с Банковой" с Алексеем Арестовичем: обсуждаем работу КПВВ и коронавирус в ОРДЛО

Ждать ли открытия контрольных пунктов въезда-выезда (КПВВ) на Донбассе со стороны оккупационных властей. Почему между "ДНР" и "ЛНР" решили убрать "таможню". И какая ситуация с коронавирусом на оккупированных территориях. Об этом и не только в программе "Взгляд с Банковой" телеканала "Дом" говорим со спикером украинской делегации в Трехсторонней контактной группе (ТКГ) Алексеем Арестовичем.

Ведущая программы — Дарья Вершиленко.

— В среду, 29 сентября, достоялось заседание Трехсторонней контактной группы. Была разблокирована работа ее гуманитарной подгруппы. Означает ли это, что в ближайшее время возможно возобновление полноценной работы КПВВ и проведение обмена удерживаемыми лицами?

— Я не думаю, что это возможно в ближайшее время. Радоваться приходится только тому, что ее работа, в принципе, разблокирована. Представители ОРДЛО перестали таскать на заседания Майю Пирогову — и процесс пошел.

Процесс этот заключается в бесконечных попытках согласовать списки лиц, которые взаимно удерживаются, и готовы к обмену, а также открытие КПВВ.

Глава нашей делегации вице-премьер Алексей Резников в очередной раз подчеркнул, что мы сделали абсолютно все для того, чтобы КПВВ были открыты. И открыли их со своей стороны еще 10 ноября 2020 года. На российской стороне они не открывают. У них исчерпались уже средства для отговорок.

Более того, относительно КПВВ "Золотое" и "Счастье" (в Луганской области, — ред.) они сами признали, что гарантии безопасности, которые мы им бесконечно подтверждаем каждое заседание с июля, они таки приняли. И с их точки зрения осталось одно техническое препятствие для открытия КПВВ — это точка разворота между нашим КПВВ и их.

Это технические детали. Мы квалифицируем их как отговорки. Потому что если бы они хотели их открыть, они бы открыли уже давно.

И я не думаю, что они пойдут на это. Потому что они работу всех подгрупп и самой ТКГ сводят к тому, чтобы мы признали, субъективировали "молодые республики". Мы на это не пойдем.

Они не думают о благополучии граждан, которые живут на оккупированной территории. Им важно выполнить московский план, который заключается в том, что никакого конфликта между Украиной и Россией якобы нет, а есть внутриукраинский конфликт.

— Относительно обмена удерживаемыми лицами. Что является камнем преткновения?

— Камнем преткновения является желание Кремля сделать вид, что они не сторона конфликта. И сделать все, чтобы Украина признала так называемые "республики" в качестве одной из сторон конфликта. Все. Другого камня преткновения не существует.

Списки есть. Они подготовлены. Они прекрасно известны обеим сторонам. И это известно посредникам от ОБСЕ

И Шарлотта Реландер, координатор гуманитарной подгруппы, очень много делает для того, чтобы обмен осуществился, и чтобы КПВВ заработали. Но натыкается на все ту же позицию Кремля.

Мы готовы к обмену. Мы на прошлой неделе добровольно отдали тело одного из погибших членов незаконных вооруженных формирований его матери, которая находится в сложном состоянии здоровья, и попросила вернуть сына. Мы вернули.

То есть Украина делает свои шаги в гуманитарном направлении для того, чтобы нормализовать обстановку, и открыть КПВВ, и обменяться пленными. Но позиция Москвы неизменна: у вас там, в Украине, конфликт, поэтому решайте всё напрямую с так называемыми "ЛНР" и "ДНР".

— В целом, как вы можете оценить работу Трехсторонней контактной группы в сентябре? Какой-то прогресс чувствуется?

— Прогресс чувствуется в социально-экономической подгруппе, потому что там очень неплохо и динамично идет развитие договоренностей по нескольким направлениям.

Одно из них — это экологическая подгруппа, которая заработала 2 сентября. Это группа международных экспертов, решающих вопросы затопления шахт.

Второе — это допуск инспекторов МАГАТЭ (Международное агентство по атомной энергии, — ред.) на оккупированную территорию. Пока там проговаривается попунктно конкретика. Пока порадовать заключением соглашения мы не можем.

Но можем порадовать прогрессом по нескольким направления. В частности, использование цифровых средств для того, чтобы обеспечить социально-экономические выплаты тем людям, пенсионерам, которые живут на оккупированных территориях. Вопросы распределения воды и так далее. Это очень узко специфические вопросы, но здесь стороны находят понимание, потому что это касается животрепещущих тем, которые не поболтаешь, и не обойдешь. Вода либо есть, либо ее нет. Инспекторы МАГАТЭ либо допущены, либо не допущены. Шахты либо подтоплены, либо не подтоплены, и что там нужно делать, ведь растет экологическая опасность. Здесь они продвигаются. В остальных — идет дискуссия.

— В СМИ не утихает обсуждение возможности встречи президента Зеленского с российским лидером Путиным, например, в Нормандском формате. Новые импульсы всем этим разговорам придали выборы в Германии. Возможна ли такая встреча в ближайшее время, как считаете?

— Это вопрос не моего уровня. Это вопрос компетенции к президенту, либо к его пресс-секретарю Сергею Никифорову.

От себя могу сказать, что по моим ощущениям, Россия сделает все, чтобы эта встреча не состоялась. Либо путем попытки давить на Европу через газ, через обвинение Украины в срыве режима прекращения огня, или чуть ли не выхода из Минского соглашения. Они все заседания настаивают, что мы якобы срываем Минские соглашения, что мы вышли из режима прекращения огня.

Они попытаются высоко поднять ставки на эту встречу. Они пытаются сделать вилку, как мне кажется. Первое — обвинить нас во всех грехах, и заставить посредников Францию и Германию на нас надавить. А второе — сорвать встречу, обвинив в этом Украину.

В общем, все как обычно, все, к чему мы привыкли за 8 лет. Они не хотят встречаться, потому что ответственность за невыполнение договоренностей Нормандского саммита в Париже (в декабре 2019 года, — ред.) и Минских соглашений ляжет на их голову, и они это прекрасно понимают.

— Еще одну тему хотелось бы поднять. Так называемые "ДНР" и "ЛНР" объявили о ликвидации "таможни" между Донецком и Луганском. Что это означает? Последует ли за этим полное слияние этих формирований? И почему именно сейчас об этом стали говорить?

— Первый вопрос — что разделило "молодые республики" и два "братских народа" в самом начале в 2014 году. Злые языки говорят, что разделило их следующее: "ДНР" досталось под кураторство ФСБ России, а "ЛНР" — Главного разведывательного управления (ГРУ) РФ. И все дружненько зарабатывали, как могли — в основном на контрабанде. И разное экономическое пространство нужно было для того, чтобы разделить зоны ответственности, чтобы они там друг друга не перестреляли.

Сейчас, видимо, начались процессы, которые Российская Федерация и ее руководство решили пресечь, или, по крайней мере, поставить под контроль все эти потоки черного нала, контрабанды и всего остального. Что, видимо, показывает, что экономический кризис достал даже до самых корней конфликта, и они хотят централизовать распределение экономических ресурсов. Для этого надо создать общее экономическое пространство, чтобы не было возможностей для контрабанды между так называемыми "республиками".

— Еще тревожные сигналы поступают из отдельных районов Донецкой и Луганской областей (ОРДЛО) относительно ситуации с коронавирусом. Речь о росте заболеваемости, о заполненных COVID-отделениях, нехватке кислорода в больницах. Есть ли у украинской стороны детальная информация о том, что там происходит? Рассматривался ли вопрос в рамках ТКГ о направлении в ОРДЛО гуманитарной украинской помощи в связи с COVID-19? Там же тоже наши люди.

— Гуманитарную помощь мы пропускаем от Красного Креста и Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев. Объем этой помощи значительный. В основном, ее номенклатуру составляет именно медицинское оборудование.

Что касается передачи помощи от Украины, то ее не принимает российская сторона категорически. По той простой причине, что для них это было бы то же самое, что открыть КПВВ, показать, что Украина заботится о гражданах, а они не дорабатывают с точки зрения пропаганды, удержания людей в страхе и повиновении.

Что касается ситуации с коронавирусом, да, у нас есть детальная информация. Она заключается в том, что там ситуация действительно крайне тревожная. И российский препарат "Спутник V" абсолютно не работает как вакцина. И они не справляются.

А учитывая общую стоимость лекарств, которая в несколько раз превышает цены в Украине, и что люди там находятся в ситуации заложников не только с точки зрения безопасности, но и с точки зрения здоровья — это все является весьма прискорбным.

Мы на это постоянно указываем. И посредникам ОБСЕ, и российской стороне. Но эффективный контроль на этой территории осуществляет Российская Федерация. Они являются государством-оккупантом. И согласно Женевской конвенции, несут полную ответственность за все, что там происходит. А ситуация с COVID-19 — это еще несколько плотно исписанных листов, которые лягут в общую папку того, что Россия натворила на оккупированных территориях.