Рост населения, отказ от "ДНР" и тюрьмы для особо опасных: о ситуации в Мариуполе говорим с советником мэра Петром Андрющенко

В Мариуполе россияне продолжают штурм и бомбардировки металлургического комбината "Азовсталь", где в окружении находятся украинские защитники. Гуманитарная ситуация в городе остается очень сложной. При этом отмечается увеличение населения, но с этим ростом увеличивается число и фильтрационных пунктов. Тех, кто не проходит фильтрацию (примерно 10% от всех проверяемых) — отправляют в две тюрьмы в так называемой "ДНР". Об этом и не только в эфире марафона "FreeДОМ" рассказал советник мариупольского городского головы Петр Андрющенко.

— Какие последние новости из города?

— Из самого главного — продолжается бомбардировка и попытки штурма "Азовстали". "Азовсталь" полыхает на весь город.

Вне "Азовстали" ситуация не лучше. Оккупационные власти анонсировали пробный запуск водопровода, но он полноценно точно не заработает. Без подземных станций, расположенных в середине города, не хватит мощности подать везде воду. Но возможно, где-то точечно она появится.

Запуск воды сразу упирается в иную проблему — забитая канализация, неработающие очистные сооружения. Всем понятно, куда при неработающей канализации потекут отходы. Санитарная и эпидемическая ситуация в городе резко ухудшится. И это мы увидим через несколько дней после запуска водовода.

— А они этого не понимают, или они делают это преднамеренно?

— Сложно сказать. Это такая совокупность некомпетентности и желания заявить без оглядки на последствия, что "мы что-то сделали".

Смотря на наш город, вообще сложно находить какие-то разумные объяснения происходящему. Поэтому мы допускаем любой сценарий. А учитывая, что оккупанты не выпускают уже людей из города, не дают доступ даже международным организациям для подвоза гуманитарной помощи, складывается ощущение, что в Мариуполе проводится просто программа по сокращению украинского населения.

— Скажите, сколько сейчас остается украинских мирных граждан в Мариуполе?

— До последнего времени мы говорили, что от 100 до 130 тысяч. Но сейчас мы наблюдаем тенденцию массового возврата в город людей, которые жили на территории Мариупольского района, прибрежные села, Никольское (бывшее Володарское, — ред.), Мангуш. Кроме того, люди начинают возвращаться из оккупированного Бердянска, поскольку там полностью заблокирована эвакуация далее в Запорожье.

И мы наблюдаем рост населения в Мариуполе, и можем вести речь о 150-170 тыс. жителей.

Люди просто ищут место, где укрыться, где жить. Очень распространенный случай, когда мариупольцы связываются со своими знакомыми, друзьями на подконтрольной Украине территории, и у которых осталось в относительном порядке жилье, договариваются, заходят в уцелевшие квартиры и дома, расселяются там. 

— Мы неоднократно говорили, что при выезде из Мариуполя жители обязательно проходят через фильтрационные лагеря оккупантов. А возвращение в город — это проще процедура?

— В город обратно людей запускают. Но предупреждают, что это без возможности в ближайшее время покинуть Мариуполь.

На въезд в город фильтрационная процедура гораздо проще на сегодняшний день. Во-первых, люди проходили тщательную фильтрацию при выезде из города. Во-вторых, в город же возвращаются не с подконтрольной Украине территории, а с оккупированной.

При этом заработали фильтрационные пункты внутри города, но там привлечены "волонтеры" из Российской Федерации, поэтому процедура фильтрации внутри города более быстрая.

— Есть ли информация о тех людях, которые не прошли эти фильтрационные лагеря? Где они находятся, есть ли с ними связь?

— Начнем с конца. Связи с этими людьми фактически нет. Данные мы получили и окончательно уверены в них. Мы знаем, что есть две тюрьмы, где содержатся люди, не прошедшие фильтрацию.

Первая тюрьма — мягкий уровень, это активисты, волонтеры, журналисты, родственники военнослужащих, бывшие работники правоохранительных органов. Они содержатся в бывшей колонии № 53, которая находится в поселке Еленовка. И держат их там минимум 36 дней, таков установленный Донецком срок фильтрации.

Вторая тюрьма находится в Донецке. По нашим данным, это известная "Изоляция". Туда переводят людей более высокого "уровня опасности". Это, конечно, наши военнослужащие, а также руководители разных бюджетных организаций, правоохранители, полицейские и так далее. Их везут напрямую в Донецк.

Что происходит в Донецке, нам доподлинно неизвестно. А вот по поводу Еленовской колонии есть достоверные факты от людей, которые ее прошли и вышли. Например, 36 дней человека там держали, выпустили, он добрался до подконтрольной Украине территории. Поэтому мы точно знаем, что там происходит. Это настоящий концлагерь. По-другому это не скажешь. И 36 дней минимум над людьми издеваются. Даже лежать там негде, помещения набиты полностью. В туалет, я извиняюсь, — один раз в день, никаких прогулок, 5-литровая баклажка воды на 20-30 человек в сутки, еда тоже очень условная. Пытки, допросы, издевательства. Самый настоящий концлагерь XXI века.

Вот это судьба тех, кто не проходит фильтрацию, а таких, по нашим данным, в среднем можно говорить о 10% от всех, кто прошел сейчас через фильтрационные лагеря. Таких людей не менее 4-5 тысяч.

— Что они планируют делать с Мариуполем? Они его присоединят к "ДНР" или это будет российская аннексия наподобие Крыма?

— Это будет аннексия. То, что мы слышим от наших источников внутри города, идет интеграция непосредственно в Российскую Федерацию. Ни о каких условных "ДНР" речь не идет. Дети в школах подписывают тетради "Мариуполь, Ростовская область".

Да, мы наблюдаем попытки интеграции. Безусловно, этому мешают не очень успешные для россиян продвижения линии фронта в Донецкой области. И, конечно, еще больше мешает этому "Азовсталь", который держится на сегодня.

— В городе 150-170 тысяч украинских граждан. Какие у них настроения, как они относятся к происходящему?

— Правильнее сказать так —  они к этому не относятся. Это продемонстрировало "празднование" 9 мая в Мариуполе, которое прошло исключительно за счет привезенных людей из Донецка, Новоазовска, России. А большинство мариупольцев саботировали это действо. Конечно, была какая-то кучка 20-30 местных жителей. Но это несопоставимо с количеством оставшихся в городе.

Если даже у кого-то и была любовь к "русскому миру", то русские бомбы ее искоренили.

Но хуже другое, мы ждем ужесточения режима. Мы уже видим ужесточение режима через фильтрационные процедуры. Но этот процесс будет отличаться от иных оккупированных населенных пунктов. Мы не наблюдаем в Мариуполе введения репрессивной машины в виде росгвардии или кадыровцев, которых уже наоборот вывели. Поэтому мы подозреваем, что будет идти сценарий маргинализации населения, способствования созданию бандформирований, которые и будут контролировать город. И это один из худших сценариев, он приведет к сокращению населения, в том числе через самодепортацию части мариупольцев в Россию. Они будут искать спасения.

— Есть ли хоть какая-то надежда, что гуманитарная ситуация в городе может хоть как-то наладиться? Как мирные граждане получают медицинскую помощь, в каких условиях они сейчас могут жить в разбитом бомбами городе, на какие условия они могут рассчитывать, если люди возвращаются?

— Как это ни парадоксально, возвращение людей обостряет гуманитарную ситуацию еще больше.

Что касается медицины, сейчас в городе работают две больницы. "Работают" — это очень условно, потому что катастрофически не хватает врачей. Дело в том, что изначально врачей депортировали, вывезли в Донецк и до сих пор не вернули. Не хватает не только профильных врачей — банально терапевтов не хватает. Нет аптек, нет лекарств, никаких централизованных поставок нет.

При этом оккупационные власти продолжают бравировать, как они помогают Мариуполю. Но если брать по цифрам. За последний месяц в город они привезли около 100 тысяч продуктовых наборов, которые были розданы мариупольцам. А у нас мариупольцев, по скромным подсчетам, 100-130 тысяч. То есть каждый получил продуктовый набор один раз в месяц от оккупационной власти. О каком улучшении гуманитарной обстановки может идти речь?

— А сколько жилья уцелело?

— Очень условно. Порядка 50% жилого фонда можно считать условно годным для жизни. Но что в этом случае "годным"? Это когда выбиты окна, или нет половины дома, часть подъездов снесло, а часть подъездов стоит, и в них, в принципе, квартиры еще есть. Есть дома с прямыми попаданиями, но часть квартир в них без окон, но не сгорели. Да, в них можно жить, но по техническим нормам это небезопасно. И опять же — нет воды, света, газа, канализации…

А полностью уцелевших домов — порядка 10% всего лишь.

— Сколько примерно человек работают в оккупационной администрации Мариуполя?

— Сейчас где-то 20 человек.

— А сколько там российских военных?

— Сейчас примерно 2000 человек. Первоначально было 12-14 тысяч. Такое сокращение произошло за счет потерь, а также часть ("ДНРовские" части) вывели в Донецк. Некая часть пытается там наступать на север. Тот есть порядка 2000 российских военных находится сейчас в Мариуполе.

— Это регулярные войска или это рогвардия?

— Насколько мы знаем, это российские морпехи, то есть регулярная армия. Плюс штурмовые части так называемой "ДНР". То есть Мариуполь как штурмовала, так и продолжает штурмовать элита российской армии.