"Дело" Джеляла — будет ли приговор: "5 вопросов" с Гаяной Юксель

Украинцы в Крыму лишены основных прав и свобод — с таким заявлением выступила первый заместитель министра иностранных дел Украины Эмине Джапарова в рамках 48-й сессии Совета ООН по правам человека. 

О каких именно нарушениях говорила Джапарова — рассказала член Меджлиса крымскотатарского народа Гаяна Юксель в программе "5 вопросов" телеканала "Дом". 

Ведущий — Олег Борисов.

— О каких правонарушениях говорила Эмине Джапарова? 

— Речь идет не о правонарушениях, а о нарушении прав человека. Нарушении основных прав и свобод, которые закреплены в международных нормативно-правовых актах и в украинском законодательстве. В частности, если уже совсем формально подходить к этому вопросу, просто можно брать Европейскую хартию по правам человека, читать статьи, их около 70, и мы увидим, что вот каждая статья находит свое отражение сейчас в Крыму. 

По каждой из вот этих статей, которая закрепляет и провозглашает право человека на что-либо, сейчас фиксируется нарушение. Это и право на свободу слова, и волеизъявления, и право на передвижение и выбора места проживания, и право на свободу совести и так далее. Это широкий спектр нарушений прав человека, который фиксируется на территории оккупированного Крыма. 

Там есть целые направления. Потому что, допустим, если говорить о правах человека — это одно направление. О политической воле и свободе — это другое. Если говорить о правах журналиста и запрете на свободу слова — это третье направление. К сожалению, по всем из этих направлений в течение восьми лет фиксируются факты, создаются кейсы и собирается информация о нарушениях.

— Эмине Джапарова также заявила, что "люди в Крыму лишены основных прав и свобод”.  Здесь речь идет только о политзаключенных или и о тех гражданах, в домах которых проводятся обыски? 

— В данном случае, я думаю, она имела в виду вообще всех жителей Крыма, и необязательно политически активных людей, деятелей, активистов. Давайте начнем с того, что как таковых их в Крыму уже не осталось, потому что начиная с 2014 года Россия проводила политику по уничтожению, по выдавливанию из Крыма, по созданию условий для принудительного выезда всех, кто так или иначе говорил объективно, открыто, прямо о том, что происходит в Крыму. Старался называть вещи своими именами. 

Теперь остались те, кто так или иначе смогли остаться, но для их полноценной деятельности, для того, чтобы они могли  открыто действовать, открыто выражать свои мысли, отношения, не создано условий. Мы знаем, что законодательство Российской Федерации и было жестким, а сейчас, после 2020 года, они еще более его ужесточили. И ввели нормы, которые запрещают вообще не то, что обсуждение, а постановку под сомнение так называемого присоединения российских территорий. 

Крым они рассматривают российской территорией. И все те, кто пытается что-то говорить по этому вопросу, попадает под вот эту вот статью. И первая норма — это предупреждение, а вторая норма открывает наказание до 10 лет лишения свободы. 

Там такая ситуация, понимаете... Люди не свободны, люди понимают, что они находятся под постоянным контролем. Даже простые люди, которые не политически активны. Они знают, что есть доносничество, что есть стукачество, что есть так называемая передача информации, и человек так или иначе берется на карандаш, на заметку. Мы знаем, что вот даже на каких-то мероприятиях, которые не имеют отношения к общественной деятельности — на молебнах, на дуа, на поминках — люди стараются не говорить много о том, что они думают. Даже говорят о том, что были случаи, когда просто собирали во что-то в какую-то емкость телефоны для того, чтобы никто ничего не мог фиксировать, и таким образом, проводили вот эти вот общественные мероприятия.

Я уже не беру публичную сферу. Я не беру, допустим, такие места как мечети, где понатыканы камеры, людей вычисляют по тому, как они себя ведут, по тому как они разговаривают, как они молятся. Потом эти люди попадают в какие-то группы или списки. Фиксируются факты провокаций, когда человека пытаются вывести на разговор и понять, что он думает и как он вообще относится к тем или иным событиям. Такая нездоровая атмосфера, которая, к сожалению, наблюдается во всех сферах жизнедеятельности. 

Я думаю, что когда Джапарова говорила о ситуации в Крыму, она имела в виду именно это. Не только политическую деятельность, но и жизнь простых людей, которые сейчас находятся в условиях несвободы, в условиях оккупации. 

— Давайте поговорим о Наримане Джеляле. Что можно сделать для его освобождения? 

— К сожалению, перспективы развития "дела" не самые радужные. Оно, естественно, будет доведено до своего логического завершения. То есть уйдет приговор. "Дело", как сейчас уже говорят адвокаты, не будет долгим, не будет таким продолжительным, как искусственно созданное "дело 26 февраля". 

Здесь построено всё достаточно просто: обязательно появятся 2-3 каких-то тайных свидетеля, которые всё знали, всё видели и чуть ли не присутствовали при всех этих мероприятиях. И оно будет доведено до своего логического завершения, будет приговор. А вот что будет потом, каким образом будут развиваться события — это во многом зависит еще от активности Украины и от возможности вести какие-то процессы, которые связан с освобождением политических заключенных и узников, которые находятся сейчас и в Крыму, и на территории Российской Федерации. 

Здесь, конечно же, помимо  информационного оповещения, помимо социальной помощи родным, близким, помимо юридической консультации, в Украине более активно включаются какие-то рычаги давления для того, чтобы решить ситуацию. 

Во-первых, нужно использовать ту же Крымскую платформу для того, чтобы привлечь вниманием и привести процесс к каким-то конкретным результатам. Я имею в виду освобождение или обмен политических заключенных. Кроме того, использовать те ресурсы, которые есть в отношении стран, которые являются партнерами Украины. Ту же Турцию, Соединенные Штаты Америки для того, чтобы так или иначе пытаться влиять на процесс, происходящий на оккупированной территории. 

Достаточно сложно, достаточно много мы видим факторов влияет на это. Не совсем идет оперативная реакция, какой бы хотелось. Тем не менее в этом направлении, я думаю, не стоит прекращать работать, потому что люди находятся в условиях несвободы, и освобождать их необходимо.