"Я понимаю, как им больно": о помощи переселенцам и жителям оккупированных территорий говорим с главой Минреинтеграции Ириной Верещук

Вице-премьер-министр Украины — министр по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий Украины Ирина Верещук в интервью телеканалу "Дом" рассказала о планах министерства, практичных решениях для жителей отдельных районов Донецкой и Луганской областей (ОРДЛО), программах для переселенцев и Стратегии интеграции временно перемещенных лиц.

Ведущий — Василий Панасюк.

— Вы почти два месяца находитесь на посту министра и, скорее всего, уже ознакомились с состоянием дел. Какие основные итоги года в работе вашего ведомства?

— Как вы знаете, в министерство я пришла в ноябре. То есть слишком мало времени, чтобы оценить целый год работы, но достаточно, чтобы понять, что я буду делать в следующем году. Я и вверенный мне коллектив. Коллектив молодой, упорный, мотивированный. Я им очень благодарна за те два месяца, которые мы провели вместе, потому что мы сделали многое.

Без лишней скромности скажу, что у нас получилось все-таки достичь определенного успеха, когда мы говорим о нормотворческой работе. Мы приняли несколько постановлений. И тут я благодарна и Кабинету министров, и тем людям, которые присоединялись. Потому что это и общественный сектор, внутренне перемещенные лица (ВПЛ), которые подают идеи из личного опыта, негативного опыта. Встречаясь с ними, мы наработали несколько постановлений, и я думаю, что уже со следующего года они заработают в полную силу, будут помогать, например, нашим пенсионерам.

Был разработан и проголосован порядок начисления пенсий, которые не были выплачены в определенный период с 2014 по 2018 годы нашим внутренне перемещенным лицам. Это было несправедливо. И я считала, что должна приложить максимум усилий, чтобы эту справедливость восстановить.

Также мы приняли постановление для нашей молодежи, и я приглашаю всех на сайт, где можно ознакомиться с преимуществами подготовительных курсов "Крым-Украина" и "Донбасс-Украина" для поступления в украинские вузы. Причем участники с оккупированных территорий получают стипендию — 7400 грн (без вычета налогов и сборов, — ред.), а если на руки — 6500 грн в месяц. Я считаю, что это хороший мотиватор, чтобы приехать к нам и обучаться.

— А что не получилось?

— Есть недоработки. Пока мы не смогли охватить несколько законодательных изменений. Я говорю о правовой защите лиц и семей, которые пострадали от российской агрессии. Мы вносим изменения, корректируем, смотрим, чем помочь. Уже есть постановление, которое меняет порядок начисления таких выплат и помощи. Но это все — процесс. Процесс, который продолжается. Это бюрократия. Мы, конечно, прилагаем энергию, и я как человек, который возглавляет министерство, понимаю, как это сделать. Однако еще есть некоторые недоработки.

— Работа предыдущей команды министерства была сосредоточена больше на составлении стратегических документов, таких как Стратегия реинтеграции временно оккупированных территорий Крыма и Донбасса. Таких как законопроект о переходном периоде, который еще не приняли. Не считаете ли вы, что гуманитарному направлению было уделено недостаточно внимания?

— Стратегии, конечно, тоже нужны — они показывают, куда мы движемся, для чего мы это делаем и какая динамика должна присутствовать. Это очень хорошо. И я благодарна предыдущему руководству, которое такие стратегии разработало.

Моя миссия... Я шутя говорю, что я не специалист по стратегиям. Я специалист по воплощению их в жизнь. То есть практическая составляющая, гуманитарная составляющая (и тут вы очень правы) хромала и хромает до сих пор. Я не скажу, что все сделано. Еще очень много работы нужно сделать. Но мой приоритет — это именно те практические гуманитарные задачи, которые стоят перед министерством в рамках выполнения стратегии реинтеграции.

Что я имею в виду. Вот недавно я посетила Луганскую область, КПВВ "Станица Луганская". Это единственный контрольный пункт въезда-выезда (КПВВ), который сейчас работает более-менее. Россия блокирует проход наших людей через КПВВ. Фактически в Донецкой области из четырех КПВВ не работает нормально ни один. Хотя мы обеспечили их всем необходимым — обустроили модули, техническую и сервисную зоны. Но имеем то, что имеем.

На КПВВ "Станица Луганская", например, я увидела проблему, которую сейчас пытаюсь решить вместе с премьером, и президент нам в этом тоже помогает. Так, у нас есть ограничения относительно COVID-19. Все прибывающие через КПВВ на подконтрольную территорию должны установить мобильное приложение "Вдома" — оно контролирует, что если у вас есть негативный тест на коронавирус, вы не отправляетесь на самоизоляцию или обсервацию на 10 суток. Но для установки приложения необходим смартфон. У людей нет денег, чтобы купить смартфон, пожилым людям сложно разобраться, как загрузить приложение, как его активировать. И при мне плакала женщина, потому что не могла загрузить приложение, а у нее были куплены билеты, и это была огромная проблема.

Я вернулась с Луганщины и пришла с решением этой проблемы к премьеру, а потом и к президенту. И они меня поддержали. И если все будет хорошо, мы до конца года снимем обязательность установки приложения "Вдома", чтобы люди не страдали.

Потому что меня удивляет подход, когда мы говорим, что КПВВ — это так же как граница, условно, с Российской Федерацией. Если мы говорим о реинтеграции, о политике, которая направлена на людей и для людей, то не может быть таможенных переходов в части Донецкой или Луганской областей, или на Чонгаре или Каланчаке — на крымском направлении. Там не могут стоять пограничники. Там не могут действовать правила, которые применяются ко всем иностранцам и лицам, которые пересекают границу государства. И вот в чем будет отличаться моя политика от политики предшественников. Я считаю, что именно так мы должны двигаться. Крым — это Украина, и Донбасс — это Украина. Чем меньше препятствий и преград мы будем создавать людям, особенно молодым людям, особенно тем, кто решает, куда поехать учиться, куда поехать работать, где пройдет их будущее... Чем меньше таких преград будет, тем быстрее реинтеграция произойдет. Вот чем мы будем заниматься на конкретном примере в ближайшие дни и месяцы.

— Больной вопрос — паспортизация жителей оккупированных территорий. С одной стороны, мы имеем паспортизацию российскими документами. С другой — у нас практически закрыты КПВВ, то есть у людей нет доступа к государственным услугам Украины. В связи с этим, рассматривается ли какая-то упрощенная процедура получения украинского гражданства жителями неподконтрольной части Донбасса?

— Да, конечно. И не только эти проблемы, которые мы сейчас пытаемся решить, будут предусмотрены в законопроекте, который, надеюсь, в начале 2022 года мы внесем в зал Верховной Рады для голосования.

Речь идет об административных процедурах. Сейчас много документов [жителей оккупированных территорий] нужно оформлять через судебные иски. И это затягивает и значительно усложняет доступ к правосудию. Это, в том числе, в вопросе цены. Эти дела не рассматриваются безотлагательно, а если у судьи по 400 дел, то когда он рассмотрит еще и это дело? Оно не рассматривается. И очевидно, что это очень усложняет людям выбор, когда они его делают в пользу Украины. Я не хочу верить, что они рассматривают как опцию Российскую Федерацию, потому что Российская Федерация является оккупантом. И люди, которые сейчас проживают на временно оккупированных территориях, прекрасно это понимают, являясь заложниками ситуации.

И я никогда их не стану обвинять в том, что они неправильно сделали выбор, что они оступились, или ошиблись. Я считаю, что они — заложники.

И наша обязанность как Министерства реинтеграции, меня как министра по вопросам реинтеграции, — сделать так, чтобы у людей был выбор. И этот выбор должен быть максимально упрощен в процедурных вопросах. Чтобы это не занимало годы.

И упрощение процедур поможет нам "сшить" наши очень болезненные территории. Но сначала нам нужно "сшить" судьбы людей, судьбы семей. За последние полтора месяца я 5 раз была на Донетчине, Луганщине и на Херсонщине. И общалась с людьми, родственники которых находятся за линией соприкосновения.

И я понимаю, как им больно. Моя задача — сделать так, чтобы им болело меньше.

— Недавно президент Зеленский зарегистрировал в Верховной Раде ряд законопроектов о множественном гражданстве. И в них указана, в том числе, процедура лишения гражданства Украины за наличие российского паспорта, и другие санкции предусмотрены, например, штрафы. Будут ли наказаны люди, которые вынужденно получили российский паспорт?

— Вы правильно сказали — вынужденное получение российских паспортов. И это делает санкции или уголовное преследование таких людей невозможным. И даже если кто-то добровольно написал заявление, нужно понимать, что человек находится в условиях временной оккупации. Это агрессивная политика Кремля, которая настраивает людей, граждан Украины именно на такой формат сожительства и сосуществования. И мы не можем людей в этом обвинять.

Другое дело, что мы не признаем и не будет признавать паспорта, полученные таким образом. Это не тот путь, который предусмотрен законодательством. И вскоре будет рассматриваться законопроект о множественном гражданстве. В нем тоже будет выписана норма, которая сделает невозможным получение гражданства Российской Федерации таким образом.

То есть здесь вопросы не к людям, а к ответственности самой России за то, что она делает вопреки международным договорам, международным конвенциям, и даже Минским соглашениям. Тут вопрос не к тем, кто получал паспорт, а к тем, кто их выдавал таким насильственным, принудительным образом.

— Есть проблемы с обеспечением жильем переселенцев. Да, есть ряд программ, по которым переселенцы могут рассчитывать на получение квартиры, но по факту там очереди практически недвижимы. Единственная программа, которая в этом году работала, — это ипотечный кредит под 3%. Как вопрос с жильем будет решаться в следующем году?

— Очень болезненный вопрос.

Только 12% из числа внутренне перемещенных лиц имеют собственное жилье. Все остальные — либо арендуют, либо живут у родственников, либо решают вопрос иным образом.

И это чрезвычайно большая проблема. Да, темпы обеспечения жильем в 2021 году в разы выше, чем в 2019-м. Но это очень мало в сравнении с потребностью. Поэтому мы сейчас идем на то, чтобы 2022 год объявить годом жилья.

Нам помогает правительство Германии, другие правительства наших партнеров-союзников из Канады, США, Великобритании — это очень хорошо, и мы им за то благодарны. Но этого недостаточно.

Турция помогает и хочет построить 500 квартир для внутренне перемещенных лиц из числа крымских татар, а также военнослужащих АТОшников из числа внутренне перемещенных лиц. И это очень хорошо, мы сейчас прикладываем достаточно усилий, чтобы уже в 2022 году такое строительство началось. Потому что эта тема уже 2 года длится.

Если говорить о государственном бюджете, то, например, бюджет нашего министерства на такие выплаты — 120 млн грн на следующий год, и это очень мало.

Плюс, и здесь я благодарю президента Украины, который услышал, насколько важной и срочной является потребность в жилье именно внутренне перемещенных лиц, и объявил, что 20 млрд грн из госбюджета будет зарезервировано под ипотечно-кредитные программы для ВПЛ из числа государственных служащих, учителей, врачей, библиотекарей и т. д. Это также поможет решить и кадровый вопрос, потому что те же Донецкая и Луганская области страдают от отсутствия квалифицированного, например, медицинского персонала. И если бы человек знал, что он получит ипотечный кредит под 3% на жилье в Луганской и Донецкой областях, конечно же, он сделает выбор в пользу этих регионов. И сейчас мы ищем механизм, и до конца января мы его найдем.

Таким образом, у нас есть амбициозная цель — 3000 квартир в следующем году. Посмотрим, как получится, потому что если 500 квартир переселенцы получат при помощи Турции, то остальные 2500 — это нужно еще наработать.

Поэтому проблему я знаю, проблема решаемая, к ней нужно просто приложить немало усилий, которые мы приложим, и большое желание, которое у нас есть. Потому что такое желание и такая мотивация у нас есть от президента Украины, от премьер-министра Украины, а самое главное — в глазах тех людей, которые получали эти квартиры. Когда я вручала ключи от квартир в Новом Айдаре в Луганской области, я видела эти слезы, женщины говорили: мы даже не верили, что это возможно, мы даже не мечтали, что у нас будет свой угол — в тепле, в добре, еще и с бытовой техникой.

— Вы приняли стратегию по интеграции переселенцев в украинские громады. Можете подробнее рассказать об этом проекте, что он предусматривает?

— В Стратегии интеграции внутренне перемещенных лиц есть 7 конкретных целей. Жилье мы уже обсудили, образование обсудили. Работа, которой нужно обеспечить, в том числе, и работа с молодежью, и обеспечение пенсионеров всем необходимым. То есть фокус на уязвимые категории наших граждан.

К примеру, все эти годы трудоустроенный переселенец получает пособие в 442 грн. Это же мизер, это же ни о чем. И тут нужно пересмотреть: есть, например, люди, у которых уже есть и квартиры, и машины, они нормально социализировались, живут в Киеве, и дай бог, чтобы жили еще лучше. А есть люди, у которых ни угла, ни работы, и хоть возвращайся туда [за линию соприкосновения], хотя знают, что там еще хуже. Поэтому мой фокус будет на таких людях, которые нуждаются в опеке и внимании государства.

И наша стратегия детально расписывает, как мы будем двигаться, к каким категориям мы будем идти в первую очередь. Например, молодежь. Я сделаю все, чтобы увеличить количество молодых людей, которые сейчас решают, куда ехать поступать, чтобы это было в пользу Украины. У нас есть вузы-переселенцы, которые переехали, и там тоже работают люди, которые знают и менталитет людей из Донетчины и Луганщины, и понимают их особенности и потребности. Почему бы нам не сделать так, чтобы они чувствовали свою нужность, свою важность для государства, ведь они чрезвычайно талантливые.

Я сейчас куда ни иду, мне говорят — мы из Донецка, мы из Луганска. Например, в Национальной опере прима-балерина — внутренне перемещенное лицо из Донецка, и я посетила спектакль — просто в восторге все, зал аплодирует. И я понимаю, насколько важно, чтобы мы таких переселенцев окружили заботой, а главное — помогли материально. И такая помощь заложена в стратегии.

Например, мы будем помогать с работой. Причем со своей работой. Скажем, первый грант в 10 тыс. долл., который предоставляет Канада или Великобритания, для начала своего небольшого бизнеса. Мы поможем зарегистрироваться и поможем, так сказать, взять удочку в руки — разве это плохо? И таких проектов сейчас очень много.

Я благодарна партнерам, которые это понимают. Потому что иногда возникает некоторое недопонимание: нам говорят — давайте говорить об их психологической реабилитации. И это нужно, конечно. Но мой акцент сейчас на материальном, на том, что поможет почувствовать себя человеком, а потом на духовных вещах, хотя они тоже важны не меньше. И первый год, первые месяцы я попробую сосредоточиться на этом, а когда это даст результат, будем двигаться дальше.