Война — последствия для экологии и климата: интервью с министром защиты окружающей среды Стрельцом

Российская военная агрессия, кроме множества проблем, наносит также непоправимый вред окружающей среде. Убытки, нанесенные природе Украины за полгода войны, уже превышают 395 млрд грн. Москва создает экологические проблемы другим странам, но беда может настигнуть и саму Россию.

О том, чем грозят экологии действия РФ в дальнейшем, как боевые действия влияют на изменения климата, а также о том, как восстановить разрушенные экосистемы и удастся ли привлечь Россию к ответственности, рассказал министр защиты окружающей среды и природных ресурсов Украины Руслан Стрелец в эфире марафона FREEДОМ на телеканале UA.

— Как военные действия влияют на экологию сегодня и на экологию будущего Украины? Что конкретно сегодня Министерство защиты окружающей среды и природных ресурсов может предпринять в условиях войны?

— То, что уже полгода происходит в Украине, стало вызовом не только для украинцев. Это вызов, в принципе, всему цивилизованному миру, это тест на то, готово ли в общем общество воспринять и закрыть глаза на тот террор, который сегодня совершает Россия. Мы в Украине боремся против врага, чтобы следующий День Независимости мы уже отмечали полноценно в мирной стране без какой-либо русской болезни монархизма, пренебрежения судьбами людей и пренебрежения окружающей средой.

Последствия для окружающей среды — колоссальные. Таких масштабов вреда окружающей среде, наверное, не было во время ни одной войны. Предварительная сумма ущерба уже сегодня превышает 395 миллиардов гривен.

То есть это в два раза больше, чем было озвучено заранее, в предыдущих наших заявлениях. Из них 176 миллиардов гривен — это ущерб от загрязнения воздуха, 106 миллиардов — это ущерб водным ресурсам нашей страны и так далее. Это колоссальные убытки, которые, в том числе, лежат сегодня в основе 304 материалов, которые были переданы правоохранительным органам. Это говорит о том, что те неконтролируемые выбросы, которые сегодня происходят от горения лесов, нефтебаз, попадают в верхние слои атмосферы и вредят не только Украине, но и всему миру.

Загрязнители на многие тысячи километров и так или иначе, рано или поздно все они выпадут или кислотными дождями, или какими-то другими аномалиями на территории европейских стран или на территории самой же России. Вместо того, чтобы бороться со своими лесными пожарами в России сегодня все силы бросают на войну с Украиной.

Помимо ущерба, это нарушение всех конвенций, которые сегодня существуют. Это же здоровье каждого жителя современных цивилизованных стран. Мы сегодня понимаем, что каждая ракета, которая повредила те же очистные сооружения, — это сбросы неочищенных стоков в наши реки. Затем эти стоки попадают в Черное море, потом в Мировой океан. То есть все, что сегодня происходит, — это ущерб окружающей среде всего мира.

Те действия, которые сегодня происходят в связи с войной, в связи с оккупацией части Украины, приближают точку невозврата. Эти последствия точно будут иметь влияние на климат на нашей планете.

— А можно ли сейчас привлечь россиян к ответственности за экологические преступления?

— Мы ежедневно фиксируем каждый случай прилета ракеты, разрушения инфраструктурных объектов, уничтожения объектов, в которых хранятся химические вещества, опасные отходы. Эта фиксация сегодня имеет уже денежное выражение, потому что мы имеем 11 военных методик, по которым мы можем оценить именно финансовый ущерб окружающей среде. Я верю в то, что мы единственная страна, которой понадобятся эти методики. Верю в то, что после победы Украины очень долго на планете Земля не будет войн.

Я верю в то, что сегодняшняя методологическая помощь европейских партнеров, изучение опыта предыдущих войн или военных конфликтов нам помогут — там, где тоже хотели возместить ущерб окружающей среде, но по каким-то причинам не получилось, или не так зафиксировали, или не так рассчитали, или не было юридического статуса методики.

Мы сегодня понимаем все проблемы, которые возникали в предыдущие годы, и делаем максимум для того, чтобы наши расчеты, наши методики точно выстояли в международных судах, и уже Украина получила соответствующую компенсацию для того, чтобы восстанавливать не только инфраструктуру, но и те экосистемы, которые можно будет восстановить.

Объект инфраструктуры можно построить заново за несколько лет. А если мы говорим с вами о тысячах гектаров сгоревшего леса, то для того, чтобы он вырос, нужно 50-70 лет, а иногда и сотни лет. Никакие деньги не восстановят экосистему.

Россия должна понять, что жечь лес — это дорого, что бомбить нефтебазы — дорого, пускать ракеты в реки — дорого, чтобы ни одна страна мира в будущем даже не думала о возможном нанесении ущерба окружающей среде в ходе военных действий.

— Как можно получить информацию о состоянии экологии на оккупированных территориях, которые уже несколько лет закрыты для Украины и мирового сообщества?

— До полномасштабного вторжения с нами работали соответствующие международные партнеры, которые помогали оценить ущерб и оценить риски от тех действий, которые происходили на территории Донецкой и Луганской областей. Часть аналитических отчетов у нас есть. В последний год перед полномасштабным вторжением мы не могли провести точную верификацию, потому что мы не могли гарантировать безопасность пребывания экспертов на оккупированных территориях, но все эти случаи зафиксированы.

Зафиксировано состояние до вторжения. К примеру, шахты Донбасса изучались много лет подряд, все понимали потенциальный ущерб от этих шахт, которые действительно затапливались. Мы еще в будущем увидим последствия этих действий — засаливание почв — и нам нужно будет более детально провести лабораторные исследования.

Сегодня невозможно установить ущерб в денежном выражении, потому что территория или оккупирована, или там ведутся боевые действия, но мы, однозначно, фиксируем это все.

Мы еще не должны забывать то, что каждый конденсатор, каждая большая установка, которая разрушалась, способствовала проникновению стойких органических загрязнителей в почву. Например, полихлорбифенилы раньше использовались в больших аккумуляторных установках — это органические загрязнители, которые никуда не денутся сами по себе, но они попадают потом в организм человека через растения или через, например, животноводческий сектор экономики. В конце концов это ухудшает здоровье наших детей и тому подобное.

Сегодня есть чешские проекты, есть коллеги, которые помогают и впоследствии будут более активно привлечены к оцениванию загрязнения почв, к методам очистки этих почв, и, соответственно, тогда мы сможем сделать конкретную оценку финансового эквивалента таких ущербов.

— Сколько времени понадобится для того, чтобы очистить украинскую почву, и насколько это возможно?

— В первую очередь нужно понимать, что самое большое влияние на окружающую среду и самое большое загрязнение тех же почв будет на тех территориях, на которых непосредственно велись боевые действия, или там, где были прилеты ракет, разрушения техники, строений и промышленных объектов. Очень сложно прогнозировать, насколько поколений будет влиять то, что мы сегодня имеем. Но могу сказать одно: для того, чтобы уменьшить этот срок, мы сегодня уже делаем фундаментально большую работу, мы сегодня планируем, как восстанавливать нашу страну — не только инфраструктуру, но и окружающую среду.

Недавно в Лугано был представлен план восстановления нашей страны, план, который пронизан, по сути, экологическими нормами и стандартами. Мы понимаем, что все восстановление будет делаться по современным европейским стандартам в соответствии с директивами и в соответствии с зеленым курсом, который выбрала Европа много лет назад.

Мы хотим и делаем все для того, чтобы стать полноценным членом Европейского Союза, чтобы стать полноценным членом европейской семьи. Поэтому только зеленый курс восстановления страны уменьшит срок воздействия негативных последствий на наших детей, может быть, на наших внуков. Но уже сегодня нужно над этим работать, и мы сегодня имплементируем большое количество европейских директив, до которых много лет не доходили руки.