Переходное правосудие для Донбасса и Крыма — все детали: интервью с Алексеем Резниковым

Проект закона "О государственной политике переходного периода" для Донбасса и Крыма начали разрабатывать в Украине. Несмотря на то, что законопроект даже не зарегистрирован в Верховной Раде, его уже активно обсуждают. Каким будет этот закон, что ждёт жителей Крыма и ОРДЛО после деоккупации территорий, и получит ли Украина репарации от России — рассказал телеканалу "Дом" вице-премьер-министр — министр по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий Украины Алексей Резников. 

— Нас интересует закон о переходных положениях. Каковы перспективы его принятия? 

— Смотрите, о перспективах, если мы говорим о сроках, ещё сильно рано говорить, поскольку этот законопроект пока является детищем нашей команды в Министерстве, он ещё не зарегистрирован даже как правительственный. Это пока только драфт нашего видения, которое мы отработали с экспертной группой, экспертной средой. Мы направили в 164 инстанции предложение посмотреть и высказать свои суждения. Это и университеты, и академические круги, экспертиза, правозащитные организации, посольства, международные гуманитарные организации. Мы от них сейчас получаем фидбеки. Уже более 90 ответов мы получили с рекомендациями, корректировкой, возражениями, замечаниями. Затем мы это всё в течение 2-3 недель отработаем и выпишем обновлённую редакцию этого закона, потому что очень много есть пожеланий и советов. И только после этого уже примем решение о регистрации его именно как законопроекта, вот в прямом смысле этого слова. Сейчас то, что происходит, — это, по сути, открытие национального диалога, это вынесение на повестку дня важных и актуальных вопросов: каким быть переходному периоду; что такое конфликтный и постконфликтный период; что делать с амнистией; что делать с конвалидацией документов; что делать с введением после деоккупации режима разминирования, разоружения, демилитаризации… Как главные вопросы безопасности, предваряющие проведение местных выборов, и т. д. Это приведение в соответствие и гармонизация всего законодательства, которое принималось за последние 6,5 лет с начала 2014 года. Это уточнение дефиниций, терминологий и много чего другого. Поэтому сейчас это национальный диалог, это обсуждение, а затем уже будет официальная процедура. И если пройтись по процедуре, то, в принципе, с момента регистрации его как правительственного это займёт от 4 до 6 месяцев до попадания в парламент. 

— Коалиция правозащитных организаций дала обратную связь вам по поводу этого проекта. Вы согласны с их выводами? Почему вы решили готовить один большой законопроект и совместить концептуальные основы с детальным регулированием определённых вопросов? При этом целый ряд тем остаётся неохваченным (например, вопросы экономической политики, правосудия). А ещё ряд вопросов не может быть урегулирован этим законом (уголовная ответственность, амнистия, изменения в Налоговый, Таможенный кодексы). Будет ли подход "одного универсального закона" пересмотрен при доработке текста?

— Это действительно вопрос, поставленный не только коалиции. Эту же рекомендацию высказали эксперты Совета Европы, которые прочли, и другие рекоменданты. Действительно, в нашем вот этом драфте присутствует одновременно рамочное, политическое видение и есть ряд детализаций по определённым вопросам. Объясню, почему так получилось. Это пока рабочий момент. Потому что, с одной стороны, мы действительно хотели определить государственную политику как рамочный закон. Но когда стали углубляться в написание, то оказалось, что есть ряд правоотношений, которые необходимо урегулировать, и нам искренне захотелось это сделать уже. Вот, например, вопрос конвалидации — его нужно было очертить. Вопрос режима пересечения КПВВ и перемещения товаров нам захотелось детализировать. Но сейчас мы склоняемся в нашей рабочей группе, в авторском коллективе, к тому, что, наверное, всё-таки мы будем стремиться сделать это рамочным законом со ссылкой на то, что необходимо потом уже принять ряд законов во исполнение этого закона. То есть отдельно закон об амнистии, отдельно закон о конвалидации и т. д.  

— Общая концепция закона заключается в разделении на конфликтный и постконфликтный периоды времени. Но вопрос в том, что большинство мероприятий, предусмотренных законом, продолжаются в течение обоих этих периодов (например, та же конвалидация). Есть ли смысл в таком разделении?

 — Безусловно. Я объясню, почему. Сейчас люди живут под оккупацией, люди находятся в заложниках вынужденно. Но человеческая жизнь продолжается: одни рождаются, кто-то умирает, кто-то вступает в брак, кто-то расторгает брак. Как минимум, вот такие базовые человеческие события происходят в жизни каждого. Они не должны страдать от того, что там оккупационные режимы, бумажки им какие-то "клепают" со своими печатями. Но это не даёт никакой легитимизации этим юридическим фактам для того, чтобы получить паспорт гражданина Украины ребёнку, который родился в оккупированном Донецке или Луганске, или в Горловке. Поэтому мы пошли по принципу, что есть такое понятие, как "намибийские исключения". Это из практики ещё 1970-х годов Международного суда при ООН, а также из практики Европейского суда по правам человека по кейсу "Кипр против Турции". О том, что, невзирая на наличие там оккупационных режимов, такие базовые потребности должны быть признаны как факт, взятый во внимание, и, соответственно, произойти должна конвалидация. И жизнь продолжается. Люди и сейчас… Мамочки приезжают из Донецка, пытаются в ЦПАУ получить документы на рождённого ребёнка, а ЦПАУ вынужден отказывать. Тогда мамочка идёт сегодня в суд и в судебном порядке устанавливает факт рождения ребёнка в оккупированной части Украины, для того, чтобы потом вернуться в ЦПАУ и получить украинские документы на своего малыша. Поэтому наша задача, вообще цель этого всего закона — это максимально защитить гуманитарные права и потребности людей. А после деоккупации, в так называемый постконфликтный период, вылезет много других вопросов, которыми придётся заниматься и обращаться: удостоверение водителя, какие-то сделки внутренние, там, квартиру сдал в оренду и т. д. И много чего другого: дипломы, образование… Нам придётся, друзья, через это пройти, и в этом нет ничего страшного. В этом есть неприятности — страшна сама война. Но уже ликвидировать последствия этой войны нам придётся, засучив рукава, и причём не одному поколению.

— Проект предлагает ряд новых решений (люстрация, переходные администрации). Но также он содержит предложения для решения старых вопросов. Например, процедура установления фактов рождения и смерти. Мы уже третий год ждём введения процедуры, однако её так и нет. В то же время в проекте вы существенно обновляете судебную процедуру. В частности, переводите функции обращения в суд на работников ЗАГСов. Вы обсуждали такое решение с Минюстом? Не получится ли так, что другие ведомства просто будут не готовы к реализации задуманного?

— Напомню то, что сказал в самом начале. Это пока является внутренним документом нашей команды, который мы обнародовали. Мы его направили всем, включая все министерства, но реакция на это от министерств и органов центральной исполнительной власти может быть здесь лишь добровольной. С момента, когда он будет зарегистрирован как правительственный и я смогу внести его от министерства, в этот момент начнётся процедура детального рассмотрения и согласования со всеми ведомствами, включая Министерство юстиции. Предварительную оценку от моих коллег-министров я получил положительную: что этот закон нужен, он правильный и стратегически, и политически, и концептуально. Но в детали их команды не погружались ещё именно потому, что мы до сих пор находимся в режиме первичного обсуждения с экспертной средой. Поэтому сегодня сказать, что Минюст с нами сгармонизировал, рано ещё, но мы это сделаем.

— В проекте предлагается полностью "универсализировать" подходы к государственной политике относительно Крыма и оккупированной части Донбасса. Но ситуация на этих территориях, очевидно, разная. Тот же вопрос пенсий, гражданства. Стоит ли уравнивать подходы к этим территориям?

— Ну, если мы это записали в законопроекте, мы считаем, что это не просто оправданно — это необходимо. Потому что у нас внутренне перемещённые лица из Симферополя, Севастополя, Донецка и Луганска должны иметь одинаковые права, одинаковую социальную защищённость, одинаковые возможности, и детвора должна иметь одинаковые возможности учиться в высших учебных заведениях, и много чего другого. Оккупант один и тот же. Соответственно, много объединяющих факторов, которые есть. Если вдруг будет появляться какая-то тема правоотношений, которая разительно вдруг будет отличаться, не проблема будет это выявить и установить. Но пока мы наоборот считаем, что нужно максимально сближать. Потому что даже на уровне переговорных площадок — вы же знаете, в Нормандском и Минском форматах речь идёт только о части оккупированного Донбасса и прекращении там войны, а Крым там не обсуждается. Сейчас будет запущена "Крымская платформа", это будет международная переговорная площадка, это будет тоже важно. Но для людей, которые находятся в оккупации, потребности и задачи остаются одни и те же. 

— Проект предлагает отменить требования закона о СЭЗ в Крыму, одновременно распространив часть его положений на Донбасс. В частности, речь идёт о таможенном режиме пересечения КПВВ и перечне разрешённых для перевозки вещей. Не секрет, что стоило усилий изменить этот подход на востоке: там уже два года действует порядок, предусматривающий "разрешение перевозить всё, что не запрещено" (в противовес Крыму, где таможенный режим предусматривает перечень разрешённых товаров). Однако ваш проект предлагает распространить "крымский подход" на всю линию соприкосновения. Почему было принято такое решение?

— Я бы не говорил, что "крымский подход" на 100% будет применён на линии соприкосновения на востоке Украины. Там есть вещи, которые из соображений безопасности и контроля перемещения запрещённых товаров через линию соприкосновения формально и юридически должны быть так же, как, условно говоря, и на внешних границах. Это касается вопросов оружия, наркотиков и прочих запрещённых вещей. В этом главная суть, а не с целью ограничить граждан Украины, которые перемещают через линию соприкосновения продукты питания, личные вещи или приобретённые какие-то вещи. Об этом речь не идёт. Речь идёт о пограничном таможенном контроле с точки зрения запрещённого ввоза в страну тех видов товаров, которые являются небезопасными. 

— В проекте почти ничего не говорится о компенсации, кроме того, что компенсировать всё должна РФ. Одновременно, Минреинтеграции отчиталось, что в 2020 году была выплачена компенсация 74 лицам. В этом году бюджет данной программы ещё больше. Но в законе об этом нет ни слова. Почему?

— Смотрите, законопроект не преследует цель стать кодексом. То есть кодекс кодифицирует и втягивает в себя все виды законов и нормативно-правовых актов. Если что-то урегулировано уже и оно на сегодняшний день не требует дополнительной регуляции, то зачем об этом упоминать в законе? Сегодня есть постановление Кабинета министров, сегодня государственный бюджет, как бюджетный кодекс, как закон, даёт финансирование на компенсацию внутренне перемещённым лицам за разрушенное имущество и т. д. Это уже есть, зачем об этом дополнительно говорить? Поэтому нет. Мы стараемся убежать от тех вещей, которые урегулированы, а вот те, которые противоречивы, то вот их нужно "причесать" и привести в соответствие.

— Сейчас в Украине некоторые семьи погибших и раненых мирных граждан на Донбассе требуют и даже получают выплаты морального вреда в национальных судах. Речь идёт в основном о жертвах обстрелов. Возможно, стоит разработать механизм для людей, чтобы они не судились со своей страной? 

— На самом деле, ваши вопрос и идея абсолютно обоснованы. И нам к этому придётся прийти, и в том числе быть готовыми к вот этим последствиям вреда от всей войны, нести это, как бремя. Поэтому мы на сегодняшний день будем доказывать во всех международных судах, что вина по компенсации должна быть возмещена государством-агрессором. 

— Сможет ли Украина когда-нибудь получить от России репарации, в том числе за мирных жертв военных действий?

— Я верю в то, что мы должны этого добиваться. 

— СМИ группировок "Л/ДНР" и России сейчас разгоняют темы обстрелов со стороны ВСУ и фактически эскалации боевых действий на Донбассе. С чем может быть связана такая информационная активизация?

— На сегодняшний день, на мой взгляд, Российская Федерация и её наёмники информационно проигрывают. Слишком много позитива происходит в Украине, связанного с этим, активность очень высокая и медийная, и информационная. А они в этом проигрывают. Поэтому сегодня они ищут любой повод дискредитации Украины. Вот я так это расцениваю. Против нашего министерства. Вспомните ещё: в своё время они даже блокировали наш сайт, когда мы начали писать правду о "ковидной" истории в Крыму и оккупированной части Донбасса. Роскомнадзор закрыл его по инициативе Генпрокуратуры России. Это впервые произошло, когда официальный сайт другого государства был заблокирован. Не одна публикация, а весь сайт. И это значит, что им наша информация вредит с точки зрения их идеологии, с точки зрения их пропаганды. Поэтому, безусловно, они обвиняют Украину в том, что она якобы срывает Минские договорённости, что она якобы обстреливает мирное население. То есть им нужен кто-то виноватый, поэтому это же психология толпы ими используется по Фрейду. То есть нужен будет внешний враг и кто-то, кто крикнет: "Ату!". Вот и всё.