Чем деминёры отличаются от сапёров: о разминировании Донбасса говорим с координатором HALO Trust Асей Болотовой

Разминирование подконтрольной украинскому правительству территории Донбасса проводят несколько международных организаций. Организация HALO Trust по этому направлению работает с 2015 года.

HALO Trust была создана в Британии в 1988 году и свою деятельность по гуманитарному разминированию начала с Афганистана. За этот период деминёры работали в 25 странах, где велись боевые действия. Если говорить о действующих конфликтах, то сегодня HALO Trust задействована в Нагорном Карабахе, Йемене, Ираке, Афганистане и в Украине. Из 8 тыс. сотрудников организации 450 работают на Донбассе. Об этом в программе "На самом деле: Украина" телеканала "Дом" рассказала Ася Болотова, координатор по информированию о минной опасности и помощник по операциям HALO Trust.

Ведущая — Алёна Грамова.

О процессе разминирования в деталях

— Ваша организация занимается гуманитарным разминированием, у вас работают деминёры. Но мы привыкли, что разминированием занимаются сапёры…

— Наших специалистов мы называем деминёрами — это люди, которые занимаются только поиском взрывоопасных предметов. Используя правильные методы, правильные техники они находят опасный предмет, но с ним не контактируют. А сапёр — это специалист, который может установить взрывоопасный предмет, может его извлечь, утилизировать, уничтожить.

— Кто становится деминёром? Должен ли кандидат иметь специфическое образование? Может, какая-то особенная психологическая составляющая, работа ведь опасная, всегда на грани?

— Это тоже частый стереотип. При принятии на работу многие спрашивают — если у меня нет военной специальности, могу ли я заниматься разминированием?

Для того, чтобы заниматься поиском, ещё раз повторюсь — именно поиском взрывоопасных предметов, не нужно никаких специфических знаний. Понятное дело, что должна быть определённая стрессоустойчивость, но больше к погодным условиям, например. Потому что деминёр должен работать как в жару, так и в холод, в дождь и в снег.

Мы обучаем специалистов. У нас есть тренинг, который проходит в течение пяти недель, и этого времени достаточно для того, чтобы человек обучился тому, как необходимо заниматься поиском взрывоопасных предметов. Есть разные методы, есть разные боеприпасы, с разным типом угрозы, и в течение пяти недель человек обучается абсолютно всему. Это буквально только три дня лекций, остальное — это практика. И по окончанию тренинга человек сдаёт экзамен.

Уже в ходе тренинга мы понимаем, насколько человек готов выполнять эту работу. И только лишь после экзамена мы понимаем, можем ли мы его выпустить в поле. Если человек не наберёт определённого количества баллов, значит, его знаний недостаточно, и в поле выпустить мы его не сможем. Это, в первую очередь, безопасность.

— Где вы берёте информацию о территориях минирования? Как формируются эти цифры?

— Если говорить глобально, то у нас есть ответственный орган, который собирает информацию по опасным участкам. Это Управление противоминной деятельности Министерства обороны Украины. Каждая организация — международная, правительственная или неправительственная — ежемесячно подаёт отчёты в Управление противоминной деятельности.

Собирая эту статистику, управление создало и ведёт интерактивную карту. Каждый житель страны может зайти на сайт Минобороны и найти эту карту, посмотреть, где находятся эти самые опасные заминированные участки.

Если говорить конкретно о нашей организации — как мы получаем эти цифры, как мы находим эти поля, как эти данные появляются у нас. Сразу поясню: процесс разминирования — мы сейчас говорим о гуманитарном разминировании — это комплексная, сложная задача. Работа не начинается с сапёра или деминёра. Есть определённый ряд процедур, которые должны произойти до разминирования и после.

До разминирования идёт выявление опасных участков. Для этого процесса у нас есть специально обученные группы. Это три группы, общее количество — 12 человек, они изо дня в день на протяжении шести лет посещают населённые пункты Донецкой и Луганской областей (в принципе, мы объехали уже все пункты региона). Они собирают историю района для того, чтобы понимать: были ли инциденты, были ли блокпосты, что происходило на этой территории. Сбор такой информации длится не день и не неделю. Потому что поиск ключевых информаторов — это очень сложная задача, на самом деле.

Также этим группам необходимо выявить угрозу, с чем мы имеем дело: это противотанковые мины, противопехотные мины и пр. Это очень сложная задача. И занимаясь обследованием территории, группы уже могут сформировать какую-то статистику, какие-то данные по количеству квадратных метров.

Выявляя минные поля, мы их маркируем. И на данный момент мы уже выявили 297 минных полей общей площадью более 26 млн кв. м. Цифра эта, на самом деле, немаленькая.

— Как происходит само разминирование? Мы привыкли видеть картинку, людей в специальной одежде, со специальными приборами.

— У нас сейчас работают порядка 450 человек. Из них 400 человек — это те, которые вовлечены именно в сам процесс разминирования. И это не только мужчины, но и женщины. У нас достаточно много женщин, которые даже возглавляют группы разминирования.

Каждое минное поле отличается друг от друга. И группы, которые занимаются обследованием территорий, должны дать чёткую информацию, что, например, это противотанковое минное поле. Создаётся план разминирования, он утверждается в Министерстве обороны. После этого принимается решение о том, столько команд мы запускаем на это поле, какие нужны для этого инструменты, детекторы.

Также учитываем технологию разминирования. Например, это может быть механическое разминирование — есть поля, где работает, в основном, механика, бронированная техника. Например, когда каждый клочок земли засорён какими-то металлическими предметами, обломками или взрывоопасными предметами. И выявлять их детекторами будет очень долго и сложно.

Самое, наверное, сложное — поиск растяжек. Это занимает очень много времени. Деминёру буквально нужно прощупать каждый миллиметр земли.

Украина, наверное, одна из тех стран, в которой больше всего применяются противопехотные мины, установленные на растяжке. Хотя это запрещено международными договорами, международной конвенцией.

Вот за день, работая по поиску растяжек, деминёр может обработать до 30 кв. м. Это не так много с точки зрения скорости разминирования.

Я озвучивала, что было выявлено 26 млн кв. м заминированной территории, а за шесть лет было разминировано 8 млн кв. м. Мы можем примерно представить, сколько будет ещё длиться разминирование, даже если конфликт закончится сейчас.

При этом конфликт всё ещё продолжается. А это означает, что будет продолжаться минироваться территория. Плюс нынешний процесс выявления минных полей ещё не закончен.

— Вы работаете с украинскими военными?

— С украинскими военными мы взаимодействуем в вопросе получения разрешений на разминирование, на использование оборудования — тех же детекторов, бронированной техники либо машин для разминирования.

К тому же, как я уже упоминала, мы не контактируем со взрывоопасными предметами. Как только предмет был найден, то ли в ходе разминирования, то ли в ходе обследования территории, вызываются уже военные либо есть ещё специальная служба транспорта Украины. Мы подаём заявку, эту заявку военные оперативно рассматривают, у нас есть кооперация в этом направлении.

Печальные рейтинги

— А если сравнивать минную ситуацию в Украине с иными странами?

— Украина лидирует не только по рейтингу минирования, но также и по рейтингу количества несчастных случаев, количества людей, которые страдают и погибают каждый день. Даже выходя из офиса, готовясь к интервью, ко мне пришла информация о том, что ещё один мирный житель пострадал от подрыва. Но эту информацию мы должны будем изучить.

— Как вы изучаете, проверяете такую информацию?

— Информация поступает от какого-то определённого источника. Нам нужно дальше выявить, что это за источник. Затем у нас есть база по пострадавшим, куда мы заносим данные о человеке. А потом идёт анализ — почему с ним произошёл этот несчастный случай, где он произошёл, по какой причине. Возможно, это пренебрежение правилами безопасности, когда человек просто захотел сократить путь домой, и вместо того, чтобы обойти по асфальтированной, не заминированной дороге, он пересёк местность через лесополосу.

Дезинформация с "той" стороны

— Неоднократно встречала пропаганду против вас в медиа "ДНР". Каковы их мотивы?

— За шесть лет своей работы в HALO Trust я неоднократно сталкивалась с подобной пропагандой, дезинформацией. Практически каждую весну, с началом активной фазы нашей работы, появляются какие-то ролики, сюжеты либо же посты в соцсетях. Это обычная пропаганда, обычная дезинформация.

Например, в данных роликах говорилось, что мы заставляем людей самим разминировать свою территорию. И представьте, насколько после выхода таких роликов население будет бояться приходить к нам на работу. В итоге процесс разминирования может остановиться, что, возможно, и необходимо одной из сторон конфликта. А если разминирование остановится, соответственно, поля останутся заминированными и будет больше жертв.

Бороться с такими роликами, наверное, нет смысла. Конечно же, информацию мы передаём в Министерство обороны Украины, в военно-гражданское сотрудничество, чтобы они знали о каждом таком случае. Также мы часто даём интервью СМИ, чтобы местное население знало о нашей работе, что это не так страшно, что наша работа безопасная.

Информирование населения

— С 5 по 9 апреля в Донецкой и Луганской областях проходила неделя информирования о минной опасности. Я так понимаю, что карантин всё-таки внёс свои коррективы?

— Да, конечно же. В период карантина у нас уже второй год нет полноценной возможности рассказывать людям о нашей деятельности, в том числе информировать их о минной опасности и обучать их правилам поведения.

Ранее мы в кооперации с иными организациями, которые занимаются противоминной деятельностью в Украине, выставляли стенды в различных городах — не только в Донецкой и Луганской областях, но и, например, в Киеве. В этот момент мы напрямую общались с людьми, рассказывали, что происходит, как они должны себя вести, чтобы не оказаться в опасности.

В основном, мы стараемся акцентировать внимание, конечно же, на Донецкой и Луганской областях. Потому что даже здесь не все люди знают, что проходит такой сложный процесс разминирования территории. А многие люди попросту не знают, где находятся самые опасные территории. Когда у нас была возможность выставлять стенды, борды, мы также использовали карты — показывали людям, где находятся заминированные участки. В основном, мы старались это делать там, где есть большая концентрация именно минных полей.

А в Киеве мероприятия проводили, потому что это столица, здесь большая концентрация международных организаций, посольств, наших доноров.

И немаловажно, в принципе, это делать по всей территории Украины, но наибольшая необходимость в этой работе всё-таки здесь, на Донбассе.

Но в течение 2020-2021 годов это кампания проходит в онлайн-режиме: созданы ролики, посты, которые мы используем в интернете для того, чтобы люди хоть немного знали как о неделе информирования о минной опасности, так и о безопасном поведении.

— Но пока территории не разминированы, такая работа будет необходима.

— Многие организации, в том числе и наша, с 2015 года занимаются информированием населения.

Если коснуться статистики, то у нас около 2500 пострадавших от взрывоопасных предметов. А как мы уже говорили, процесс разминирования займёт не один десяток лет. Поэтому нам нужно обучать людей правильному поведению.

Они должны быть осведомлены о том, что необходимо делать, если они обнаружили боеприпасы. Неважно, это нынешний конфликт, или это отголоски предыдущих войн — таких боеприпасов ещё очень много. Даже если взять наши лиманские леса, они тоже засорены такими взрывоопасными предметами. И, конечно, человек должен знать, что нужно делать, если он окажется на минном поле, а главное — научить человека, как на этом минном поле не оказаться.

Надеюсь, конечно же, что не будет провокаций, каких-либо трудностей в нашей работе, и мы придём к тому, что территория нашей страны будет чиста и свободна от мин.