Будни медиков и врачебные ошибки: "Утро Дома" с автором книги "Смех в конце тоннеля"

Иван Черненко — врач-анестезиолог из Одессы, автор книги "Смех в конце тоннеля", которая рассказывает о медицине и буднях медиков, непростых пациентах и необратимых врачебных ошибках.  

Как появилась идея написать книгу и почему автор хочет, чтобы ее критиковали, — рассказал Иван Черненко в эфире программы "Утро Дома". 

Ведущие — Анна Кузина и Константин Войтенко.

— У вас вышла книга "Смех в конце тоннеля" о буднях медиков. Как пришла идея написать такую книгу?

— В планах не было писать книгу в этом году или в следующем. То есть планировал, что когда-то обязательно об этом напишу. Но не так быстро. Однако весной мне написал редактор издательства "Вихола", предложили написать книгу. Я сначала думал отказаться, потому что как раз была волна коронавируса, времени было крайне мало. Но потом решил, почему бы и нет. Потому так и написал. 

Часть книги написана где-то между 22:00 и 00:00 часами ночи в больнице. Именно в это время было меньше всего работы. Поэтому часть книги написана на работе.

— Почему издательство предложило контакт именно вам? Как они о вас узнали?

— Вся эта история началась со статьи в "Украинской правде". "Один день из жизни врача районной больницы" — кажется, так называлась статья на "Украинской правде". Ее прочел редактор издательства, и предложили в таком же стиле написать книгу.

Понятно, не об одном дне, а немного больше. Так и была написана книга о 13 лет жизни врача — от поступления в медицинский университет до практики, до коронавируса.

— Как вы писали книгу? Придерживались ли вы медицинской этики — меняли факты, имена, фамилии?

— Все имена людей, незнакомых мне, и тех, у кого я не спрашивал, можно ли писать их имя в полной версии, — либо изменены, либо были выдуманы. Да, естественно, анонимность героев книги была сохранена. То есть в книге есть только несколько имен, которые реальные и которые я знал, что могу написать. Впрочем, я не могу сказать, что что-то очень переделывал. Потому что целью книги не было кого-то разоблачить, показать преступников, кого-то спровоцировать или еще что-то. Хотя в книге очень много провокационного. Но я пытался быть честным.

— То есть эта книга написана по реальным событиям?

— Я не могу напрямую отвечать на этот вопрос. Мне юрист запретил, сказал: "Если будешь на этот вопрос отвечать честно, тебя посадят". Скажем так, я на это отвечаю так: пусть читатель сам решает, могли ли эти события иметь место в реальной жизни в идеальной украинской медицине.

— То есть юрист вносил правки? 

— Нет. Единственное — в начале книги появилось предисловие, в котором мы предлагаем читателю решать, правда в книге или нет, не говоря прямо, художественная это литература или нон-фикшн. Правки были на этапе написания. Первыми читателями этой книги была моя супруга и мои хорошие друзья Дима и Марина.

Собственно, они были первыми читателями, им и посвящена книга. Когда они прочли, они сказали, что нельзя публиковать одну часть книги, которая их больше всего тревожила. Они больше переживали за меня. Поэтому некоторые моменты были где-то смягчены — не во всей книге, только в некоторых главах. 

— Что это за темы такие, из-за которых ваши близкие боялись за вас?

— Врачебные ошибки. То есть я очень откровенно пишу о собственных врачебных ошибках, и именно здесь они переживали, чтобы не было ко мне претензий. Но все эти врачебные ошибки, о которых я пишу, — это не те ошибки, где врач пытался специально нанести какой-то вред пациенту. Это те моменты, когда врач действительно пытался оказать помощь, но из-за недостатка технических возможностей у него просто не было этой возможности оказать помощь в полной мере. 

Но об этом честно в книге тоже есть. Потому что я считаю, что мы должны начать честно и откровенно говорить о врачебных ошибках не в том контексте, когда врача нужно расстрелять или посадить. Мы должны цивилизованно о них говорить, как это имеет место в цивилизованных европейских странах, где врача не сажают за ошибку, где государство страхует врача от ошибки и в случае чего выплачивает пострадавшему пациенту или его родственникам денежные компенсации. Потому что там не видят смысла сажать врача, который действительно честно попытался оказать помощь, но что-то пошло не так. 

Потому что врачи — это такие же люди, которые тоже могут ошибаться. Почему-то в Украине ошибаться могут абсолютно все, кроме врачей. То есть это какие-то святые роботы, которые просто не имеют права на ошибку. Нет. Это не так. И когда мы не говорим о врачебных ошибках, врачи от этого меньше ошибаться не начинают. Они просто перестают об этом говорить, вот и всё.

— Эта книга помогла справиться с вашей болью в профессии?

— Эта книга — это закрытие гештальта. Я знал, что я когда-то обязательно об этом напишу именно для того, чтобы поставить точку во многих историях, которые описаны в книге. Где-то внутри — да, стало немного легче после того, как написал. Но до сих пор недостаточно доволен, потому что книга, в принципе, только вышла, еще не было презентации, потому что коронавирус, сейчас собирать людей как-то не очень разумно. Еще не было презентации, а мне хочется пообщаться с людьми, которые прочли эту книгу, и услышать их мнение. 

Эта книга — повод для диалога, хороший повод пообщаться. Потому я, наверное, буду доволен, когда пообщаюсь с читателями, услышу как хейт, так и какие-то позитивные отзывы. К сожалению, сейчас только позитивные. Был только один негативный отзыв. Хотя хотелось бы много негативного.

Но я уверен, что оно есть, где-то кипит. Но об этом не говорят, к сожалению. Это тоже очень, знаете, хорошо характеризует тот пузырь, в котором мы все находимся. Потому что я же понимаю, что многих, кто эту книгу прочтет, она будет печь. Многих главврачей, тех, кто преподают в медицинских университетах. Я же знаю, что им это будет печь, больно печь. И они бы с радостью меня бы четвертовали, книгу бы сожгли, запретили бы и так далее. К сожалению, мы живем в том обществе, когда эти люди тоже не могут говорить об этом откровенно. Потому что на воре и шапка горит. 

Но мне кажется, что мы сейчас находимся в той точке, когда мы должны провести какую-то линию, объявить такую амнистию для всех. Для врачей, для пациентов, для медицинских университетов, и попробовать начать всё с чистого листа.

И на этом этапе услышать каждого. То есть услышать как и тех, кто пишет, что круто, классная книга, наконец-то кто-то написал правду, так и тех, кто скажет: "Вот же этот подонок, сопляк малолетний, что он там пишет, жизни он не понимает". То есть хотелось бы и это тоже услышать, потому что по-другому начать диалог с этими негативными героями книги невозможно. То есть они молчат, но они продолжают делать свое темное дело. 

— У вас есть любимые фильмы или сериалы о медицине? 

— Это фильм "Пробуждение" о человеке, который выходит из кататонии. Это когда изобрели дофамин и начали его давать пациенту. 

Также мне очень нравится, хотя это не совсем о медицине, но это хорошо показывает психиатрическую службу — "Пролетая над гнездом кукушки".

Мне, кстати, не нравится "Доктор Хаус". Хотя то, что касается экспертной части, там всё очень правильно, классно показано. Но я всегда говорю: "Блин, в реальной медицине не бывает так, что ты работаешь в одной и той же больнице, и у тебя что ни день — то какие-то такие уникальные случаи, один на миллион, и они почему-то попадают именно на доктора Хауса". Так не бывает в жизни. Я, как медик, его смотреть не могу. Потому что каждый раз в каждой серии на КТ, на МРТ, красная волчанка у всех там. Но в целом этот сериал очень приближен к реалиям. И есть очень интересный факт, что были случаи, когда врачи поставили правильный диагноз именно потому, что смотрели "Хауса". Потому что там рассматривали эту ситуацию. Это классный момент, потому что невозможно знать всё. Особенно если это касается каких-то очень редких синдромов.