Паратлетка Оксана Зубковская признана одной из самых успешных спортсменок в истории Украины. Пекин, Лондон, Рио-де-Жанейро, Токио: четыре Паралимпиады, и с каждой она возвращалась в Украину с золотой медалью. В 27 лет в Пекине она установила свой первый мировой рекорд по прыжкам в длину — 6 м 28 см. И уже через 4 года — в Лондоне — побила его с результатом 6 м 60 см.  Имея лишь 5% зрения, выступает в классе T12 — среди спортсменов с нарушениями зрения.

Родной город Оксаны Зубковской — Мены в Черниговской области — гордится своей чемпионкой. И не просто гордится, а хочет, чтобы спортсменка получила наивысшую награду и признание на национальном уровне. Мэр Геннадий Примаков заявил, что на ближайшей же сессии горсовета примут обращение к главе Черниговской областной государственной администрации, к народным депутатам, чтобы инициировать присвоение Оксане Зубковской звания Героя Украины.

В программе "Дом чемпионов" телеканала "Дом" Оксана Зубковская откровенно говорит о своей семье, о спорте как самой желанной цели и о цене паралимпийского "золота".

Ведущий программы — Игорь Мартыненко.

Мечта

Сегодня Оксана Зубковская — известная личность, паралимпийская чемпионка, вдохновляющая многих спортсменов по всему миру. Но для ее мамы она остается в первую очередь любимой дочерью, приезда которой всегда ждет родной дом в городе Мена.

Лариса Николаевна признается: Оксаной гордится, восхищается ее успехами, и, как любая мама, всегда волнуется за дочь. Только вот из-за занятости приезжает домой Оксана редко, чаще бабушка видится с внуком Иваном. Когда родился сын, спортсменка не хотела с ним расставаться, поэтому в поездках они были все вместе: маленький Ваня, Оксана и Лариса Николаевна.

Мама вспоминает, как в самом начале, когда Оксана выбрала легкую атлетику, переживала за здоровье дочери, ведь врачи категорически запрещали девочке нагрузки. Но любовь к спорту победила. Будущая чемпионка выбрала свой путь сама — и шла к своей мечте, какой бы трудной ни была эта дорога.

— Мечтали о спорте?

— Мне с детства запрещали заниматься спортом, запрещали физкультуру, а мне это очень сильно нравилось. Я пошла в легкую атлетику в 11 лет. Я об этом не говорила родителям. Просто говорила, что пошла гулять с девочками. Не было сказано, что я хожу конкретно на секцию легкой атлетики. Я боялась, что, если я начну об этом говорить, то у меня отнимут спорт.

Мне доктора говорили: "Тебе ни в коем случае нельзя прыгать, потому что ты ослепнешь". Там, где ты прыгаешь и отталкиваешься, есть фаза полета, но ты приземляешься, — и в этот момент идет сотрясение. И при проблемах с глазами такое, в принципе, нельзя. И так сложилось, что, когда я уже потом начала ездить на соревнования, никто не акцентировал внимание на зрении, потому что ребенку нравится, зачем забирать у него это счастье?

В 11 классе я уехала в Броварской интернат — Спортивную школу высших достижений, куда отбирают детей, которые интенсивнее тренируются и готовятся. И у меня за эти два года ушло 30% зрения из-за того, что две тренировки — нагрузки намного больше, чем дома. Тем не менее, для меня было очень важно оставаться среди спортсменов.

Я пыталась где-то прикладывать меньшие усилия, где-то недоделать штангу. Штанга — это черепное давление, это тоже зрение. И здесь я всячески пыталась "увернуться", чтобы не возникла какая-то серьезная проблема. Тем не менее, все равно оперировала глаза. Не было возможностей, и родителям я не говорила. На это все нужны были деньги. Мне некоторые ребята-спортсмены сбрасывались, потому что определенный, круг пусть и маленький, но знал о том, что у меня такие проблемы. Поэтому я благодарна всем, кто мне помог, и дошла я к этой вершине.

Мне было даже не страшно, наверное, ослепнуть. Мне был настолько важен вот этот кайф: то, что я тружусь, что есть соревнование, где я могу доказать что-то для себя, что я стала лучше.

Для меня спорт — это очень важно.

— На воротах вашего дома в родном городе Мена — олимпийские кольца. Какова их история?

— Эти кольца появились еще до моего рождения. В 1980 году мама с папой смотрели Олимпиаду в Москве. Тогда он сделал эти ворота и эти кольца. А я родилась в следующем году. Так что все вышло наоборот: вначале появились кольца, а потом уже — родилась я.

Папы с нами нет уже три года. Но мы оставим эти кольца, и на протяжении всей моей жизни они будут здесь.

— Как сын относится к вашим победам, как он реагирует, поздравляет?

— Ему всегда очень интересно, когда я привожу медали. Он их всегда рассматривает. И сейчас, после Токио, он увидел золотую медаль, и говорит: "А давай ее продадим". Я говорю: "Ну, ты и бизнесмен, а давай, будем продавать и твои медали".

— А примеряет ваши медали?

— Нет, мои не меряет. Он уже свои зарабатывает. У него уже две есть медали. Он занимается дзюдо. Я буду всегда его поддерживать, если он пойдет в спорт, и захочет быть профессиональным спортсменом. Но никогда не буду ему рассказывать, что эту ему надо, и он обязан это делать. Это должен быть его выбор. Я считаю, что надо это очень сильно любить.

В спорте — очень тяжело, и не каждый человек может терпеть эти трудности, травмы, такую нагрузку. И когда ты это любишь и без этого не можешь, — ты тогда идешь к максимальным целям. А когда тебя заставляют и рассказывают, что тебе это надо, но на самом деле ты не любишь это, — ничего не будет.

Старт

Надежда Таратухина, тренер Оксаны Зубковской, говорит — в маленьком спортивном зале, где воспитывалась будущая чемпионка, было холодно, были проблемы с электричеством, само здание нуждалось в ремонте.

Но свои будущие победы Оксана видела уже здесь, предчувствовала их, готовилась к ним. Верила в успех и тренер. Надежда Петровна рассказывает — в детстве Оксана была быстрой, с огоньком в глазах.

— Почему именно легкая атлетика?

— У нас в городе просто были лишь легкая атлетика, народные танцы и вольная борьба. Поэтому выбор был невелик.

Это был пятый класс. Тренер пришла на урок и сказала: кто хочет из детей, приходите на легкую атлетику. И пошло нас очень много, я в том числе. Но через месяц-два ушли очень многие, потому что легкая атлетика, как оказалось, — не такая уж легкая.

На моем любимом стадионе, где я выросла, у нас там не было условий. Просто асфальтированный стадион, и нет у нас ни резины, как должно быть. Зал был маленький, и мы бегали на улице. И, когда была зима, по сугробам — было, конечно, смешно.

Тем не менее — мы выходили [на соревнования]. Смотришь — и думаешь, как же это все вышло? Но, оказывается, большого желания и воли к победе, в принципе, было достаточно, чтобы стать трехкратной паралимпийской чемпионкой. Главное — очень сильно хотеть.

— Сразу ли были результаты?

— Нет. Именно из-за плохого зрения. Мы много в детстве бегали, брали барьеры, и здесь приходилось преодолевать страх, потому что ты видишь не четко, размыто, и тебе надо через что-то прыгать. Я приходила — и каждый раз тренировала сама себя, боролась с этим страхом. Поэтому результаты были не сразу.

У меня была такая мечта, когда я была маленькая. Проводились соревнования, и очень-очень редко на каких соревнованиях давали медали. У меня было 4-5 место, и медалей никогда особо на соревнованиях не было… И я понимаю, насколько важна для ребенка медаль.

И, когда я уже была паралимпийской чемпионкой, я поехала к себе домой, город Мена, я накупила детям медалей, дипломов, купила сладостей, соков… Я получила такие эмоции, я видела себя в этих детках, которые радовались медалям. Потому что я понимаю, насколько это важно. И это может быть большим толчком для ребенка, чтобы дальше стремиться к чему-то.

— А когда появились первые достижения?

— Хорошие результаты у меня появились, наверное, где-то в 9-10 классах. Это очень поздно. Я всегда была четвертой-пятой. Мне было так обидно, когда до медальки мне немножечко не хватало. И уже потом, когда я полностью прочувствовала технику, и поняла, как прыгать, — за счет чего вот этого чутья я поняла, что, если ты правильно выполняешь технические моменты, они тебя "выкидывают". И я вот так приловчилась.

Почему я и прыгаю далеко — потому что не акцентирую там внимание, что, там, надо оттолкнуться. Просто бегу — и максимально длинно лечу. Чувствую даже, насколько прыгнула. Могу ошибиться, но, когда приземляюсь, — уже понимаю, на сколько. Вот даже если посмотреть некоторые мои прыжки: результат еще не объявляют, но, когда я приземлилась и встаю, — у меня уже пошла эмоция, и я знаю, что это — уже золотая медаль.

— Длительное время вы действительно тренировались и выступали наравне с олимпийскими спортсменами-легкоатлетами. Почему так происходило?

— Из-за того, что я с детства скрывала и боялась всем сказать, что плохо вижу. Я отказывалась идти в паралимпийский спорт.

Я вам расскажу, как прыгала в высоту 1 м 90см. И при этом — не видела планки. Для меня до сих пор был шок. Потому что я сейчас смотрю, как по телевизору показывают, какая эта высота. Девочка бежит, и она видит, куда она будет отталкиваться, и что будет преодолевать. А у меня такого не было. Я стояла, понимала, что вот там — маты, такое размытое пятно. И ты бежишь, и тебе в технический момент надо вложится в дугу, маховая толчковая нога — и встать. И все. И ты, когда подбегаешь под планку, и ты понимаешь: вот она, и она выше тебя. Я всегда преодолевала страх.

А когда стала более осознанным взрослым спортсменом, — поняла, что, хотя я и стараюсь, но все равно не дорабатываю. У меня были головные боли, потом начались проблемы с сетчаткой. Тренеры об этом тоже не знали, я умудрялась обманывать всех.

И когда я все-таки решила в 2007 году перейти в паралимпийский спорт, мне было сложно. Как посмотрят друзья, знакомые, спортсмены на то, что спортсменка плохо видит, и никогда об этом не говорила?

Некоторые начали думать, что я симулирую, и это неправда, в паралимпийский спорт как будто я покупаю бумаги (медицинские документы, — ред.). И мне было очень больно и неприятно. Поэтому 2008 год для меня был очень сложным.

Я хотела на Олимпиаду, но получилось Паралимпийские игры. Это — тоже прекрасно.

Победы

Со всех четырех своих Паралимпиад — в Пекине, Лондоне, Рио-де-Жанейро и Токио — Оксана Зубковская возвращалась в Украину с золотой медалью.

— Глядя на ваши награды, приходит мысль: каждая золотая медаль паралимпийских игр — абсолютно уникальна.

— Да, у каждой медали есть своя история, свои эмоции, гордость, что ты это сделала, что мы это сделали. Потому что не одна я — всегда работает команда. Ну, и разные воспоминания о каждой медали.

— 2008 год, Пекин. Пекинский национальный стадион. 80 тыс. зрителей на трибунах. Президент Международного Паралимпийского комитета назвал эти игры самыми великими в истории. Установлено 339 паралимпийских рекордов и 279 мировых. Один из них — ваш. Вы прыгнули в длину на 6 м 28 см. И завоевали свое первое паралимпийское "золото". Как это было? Новые, невероятные чувства?

— Немножко был шок, что это первые Паралимпийские игры, большая команда, Олимпийская деревня. Все было непривычно, и как-то прошло без таких сильных эмоций.

Переживания — да, то, что я выиграла с рекордом. Мы готовились, мы шли к этому, мы это сделали. Но прямо, чтобы вот так — с такими эмоциями, с мурашками по телу… Все прошло не так феерично, как запомнился мне Лондон — на всю мою жизнь.

— В 2012 году на Паралимпиаде в Лондоне участвовали более 4 тыс. спортсменов из 146 стран. Вы тогда добыли свою вторую золотую паралимпийскую медаль. Олимпийская арена в Лондоне скандировала ваше имя.  

— Я прыгнула на мировой рекорд — 6 м 60 см. Я просто была настолько в шоке от себя, от того, что я сделала. Я там присела, и даже стоять не могла, потому что я не могла поверить в то, что я могла так далеко прыгнуть.

Такой высокий результат получился, наверное, именно потому, что арена действительно мне помогла. Потому что я начала просить поддержки хлопками, — и просто все два яруса начали хлопать.

И в тот момент было такое чувство, что они меня как-то превозносили, и так получилось, что я еще добавила целых 20 см. В горизонтальных прыжках это очень много — 20 см. Люди борются за сантиметр, бывает, за два. А здесь — 20 см!

Поэтому, когда объявили результат, я поклонилась, и сказала: "Спасибо вам огромное". Именно зрителям, которые меня поддержали.

— То есть это было на каком-то порыве, кураже?

— Да. Я тогда даже тела не ощущала. Вот я помню, что я бегу, и меня настолько несет и несет скорость, бег… Я не ощущала стопы, руки… Я чувствовала именно этот бешеный быстрый бег и этот длинный полет, который вытянул меня на этот результат. Никогда такого больше не испытывала.

"Золотая" травма

Перед самой Паралимпиадой-2020 в Токио Оксана Зубковская травмировала стопу. Спортсменка взяла "золото", несмотря на сильнейшую боль.

— На Паралимпиаде-2020 в Токио вы завоевали золотую медаль с результатом 5,54 м.  Наверное, эта победа далась тяжело?

— Да.

Я ехала в очень хорошей форме. Но так сложилось, что за четыре дня, на последней тренировке перед соревнованиями, мы проверяли разбег, и порвалась подошвенная мышца, просто во время разбега. Где-то за 5 шагов, когда должен быть на самой высокой стопе, мне просто спазмировало икроножную мышцу, я допрыгала в песок, — и все, у меня все потемнело в глазах, пропал слух. Подошел тренер. Я вцепилась ему в плечо. Понимала, что это болевой шок, что я могу потерять сознание.

У прыгунов обычно рвется Ахилл (ахиллово сухожилие, — ред.). Оказалось, что это была подошвенная мышца, которая крепится к пяточной кости и идет под колено. Она находится в глубине, возле кости. Она лопнула — и просто висела в середине икроножной.

Два дня я не ходила. Я просто лежала, прикладывала лед, принимала противовоспалительные препараты, потому что у меня был большой отек на икроножной мышце. Стопы я вообще не чувствовала, только пятку. А ведь это нога, которой я отталкиваюсь при прыжке.

Но я понимала, что нельзя сдаваться. Потому что, если люди, которых я знаю на протяжении многих лет, говорят мне "Ты сможешь", значит, надо попробовать. У меня была команда, которая меня очень сильно поддерживала. И доктора, которые хорошо меня знали, сказали, что я могу прыгать, поскольку большие мышцы целы.

Обезболить эту мышцу невозможно, поскольку она находится очень глубоко. Поэтому мне нужно было самой победить эту боль. И мы "заблокировали" эту мышцу, замотали ее жестким эластичным бинтом, чтобы у нее не было ни малейшего шанса помешать мне на соревнованиях.

— И как вы справились?

— Когда мы приехали на разминочный стадион, другие спортсменки увидели, что я хромаю. То есть был вопрос: что она здесь делает?

Нас вывели в сектор, и я единственное, что сделала, — отмерила разбег, то есть место, откуда я начну бежать. А потом — просто легла. Другие спортсменки ходили, делали пробный разбег. А я лежала. Наверное, они не понимали, что я вообще собираюсь делать.

— А потом пришло время выходить в сектор прыжков в длину. Прыгать. Наверное, надо уточнить, что прыгунам дается 6 попыток на соревнованиях.

— Да. Первая попытка стала для меня настоящим испытанием. Потому что я не понимала, как я в шиповке смогу поднять стопу на носок — от этого боль в икроножной мышце просто разрывает мозг… Единственным шансом было попытаться выбросить эту боль из головы.

У меня разбег — 16 беговых шагов. Но мы с тренером решили сделать 12, потому что мне трудно давались даже два из них. Я бежала, была бешеная боль, и мне казалось, что я хромаю в каждом шаге. Когда просматривала запись соревнований, очень удивилась, что этого не было заметно со стороны.

В первой попытке, получив результат, точно не помню, более 5 м, я поняла, что справлюсь, мне просто нужно чуть-чуть больше времени. Во время второй попытки я не смогла добавить… Мне сказали, что у меня максимум две попытки, но я подумала — пусть там еще что-то лопнет, но мне надо выиграть.

И в третьей попытке я очень сильно разозлилась, и даже попросила публику меня поддержать. И я выдала все, что могу, по максимуму. А когда приземлилась — уже поняла, что это результат на первое место.

Мне просто очень сильно хотелось это сделать.