ДНК-тесты, расследование преступлений России и поиск пропавших без вести в Украине: интервью с гендиректором Международной комиссии по вопросам пропавших без вести Кэтрин Бомбергер

Международная комиссия по вопросам пропавших без вести (МКЗБ) — это межправительственная организация со штаб-квартирой в Гааге. Специалисты обеспечивают сотрудничество правительств и других заинтересованных сторон в поиске лиц, пропавших без вести в результате войны, и при других обстоятельствах. МКЗБ поддерживает усилия, направленные на идентификацию лиц на основе научных данных.

Сегодня едва ли не наибольшее количество запросов с просьбой помочь разыскать родных МКЗБ получает от украинцев. Только по официальным данным за последние полтора года в Украине пропавшими без вести считаются более 24 тысяч человек. Международные организации называют другие цифры — значительно больше.

О том, как Международная комиссия по вопросам пропавших без вести помогает Украине, в интервью "Ранку Вдома" рассказала генеральный директор Международной комиссии по вопросам пропавших без вести Кэтрин Бомбергер.

— Расскажите чем занимается ваша организация?

— Мы помогаем найти пропавших без вести. Организация была создана в 1996 году для помощи правительству бывшей Югославии в поиске более 40 тысяч пропавших без вести.

В 2015 году мы официально стали международной организацией и наш мандат — обеспечить сотрудничество между правительствами и другими субъектами, чтобы найти лиц, пропавших в результате войны, нарушения прав людей. В частности, тех, кто исчез в результате насильственных действий, а также лиц, которые исчезли из-за природных или рукотворных катастроф, миграции и любых других вынужденных причин.

Мы заинтересованы в помощи Украине, ведь здесь сейчас по меньшей мере 30 тысяч пропавших без вести, и эти цифры растут каждый день.

— На что сейчас направлена активность организации в Украине?

— Сейчас мы работаем над тем, чтобы добиться подписания соглашения о сотрудничестве с правительством Украины. Почему? Потому что наша работа требует вмешательства многих институтов в Украине — от прокуратуры до Министерства юстиции, Министерства внутренних дел и Министерства здравоохранения. Последнее имеет институты судебной экспертизы в Украине и много других связанных учреждений.

Поэтому мы ожидаем подписания соглашения Министерством юстиции, и нам нужно его ввести как можно скорее. Также благодаря этому соглашению о сотрудничестве мы можем определить, в какой именно помощи нуждается Украина. Ведь мы здесь, чтобы помочь, а не делать что-то за вас.

Украина — невероятная, она борется в войне, но ни одна страна самостоятельно не может отыскать 30 тысяч пропавших без вести. Поэтому надо определить, где именно нужна наша помощь.

— Какие ваши предложения?

— На днях мы провели большое событие в Гааге под названием "Профили пропавших без вести". Мы собрали этих удивительных женщин, которые имеют пропавших без вести родственников на войне, и общественные организации, работающие вместе, чтобы отыскать пропавших лиц.

Что бы мы хотели увидеть дальше? Во-первых, быть уверенными в подписании с Украиной соглашения о сотрудничестве. Во-вторых, сразу после этого провести политическую встречу, на которой попытаться построить институциональную инфраструктуру и укрепить сотрудничество между учреждениями в Украине. Нужно сотрудничество между ними и семьями пропавших без вести.

Должны быть единые двери, куда могут постучать родственники пропавших без вести, чтобы получить всю информацию. Должна работать одна структура. Также надо вести централизованный учет в Украине, который будет содержать всю информацию о пропавших без вести людях. В частности, их имена, дату исчезновения, место, обстоятельства и любые попытки расследовать их исчезновения.

Украина уже на пути к установлению надлежащего процесса верховенства права. На самом деле то, что делает Украина, является историческим событием, ведь это впервые в истории, когда расследование дел пропавших без вести, проводится во время конфликта. Поэтому это, очевидно, создает определенные вызовы.

Второе, что нам нужно сделать — это помочь Украине с техническими возможностями. Вы уже их имеете, они удивительные. Но опять же, вы находитесь в состоянии войны, привлекая третью сторону, особенно международную организацию, получите помощь не только в отношении пропавших без вести людей во время войны, но и в войне с дезинформацией.

Мы можем помочь с проверкой информации. Поверьте, если я что-то узнала за мои 25 лет работы с этой проблемой, которая является глубоко политической, наличие международной комиссии по вопросам пропавших без вести поможет Украине проверить информацию и представить правду о происходящем.

Прежде всего это важно для семей пропавших без вести и для всей общественности. Поэтому нам нужно работать вместе, чтобы собрать данные, вероятно, с более чем 100 тысяч человек. Важно, чтобы все украинцы, у кого есть пропавшие без вести, предоставили данные. Это ключевая задача. Независимо от того, богатые вы или бедные, у вас пропал гражданский или военный человек. Это важно. Если сейчас 30 тысяч человек считаются пропавшими без вести и материал ДНК будет использован как первый способ идентификации, вам нужна наука, чтобы подтвердить личность. Это может привести к месту преступления, что имеет большое значение для установления правды.

Для этого надо собрать материал ДНК как минимум трех членов семьи одного пропавшего без вести. Поэтому, если сейчас количество пропавших 30 тысяч и это, вероятно, заниженные данные, необходимо собрать материал у 90-100 тысяч семей в Украине и за ее пределами. Ведь сейчас более восьми миллионов беженцев проживают в соседних странах. Поэтому это требует огромных усилий, а значит, требует сотрудничества между нами, украинскими властями и семьями пропавших без вести.

Кроме того, мы хотим убедиться, что каждое массовое захоронение, каждый случай исчезновения людей будут расследовать на том уровне, когда доказательства можно предоставить в международный суд. Сейчас не все дела передают в суд из-за высоких стандартов, но мы должны достичь такого уровня, ведь это критично. Мы поможем Украине в этом.

Также нужно собирать образцы ДНК с останков убитых и, возможно, детей, которых принудительно вывезли. Иначе говоря, чтобы найти родственную связь, следует сопоставить ДНК члена семьи пропавшего и жертвы, независимо от того, мертв он или жив.

Наконец, все эти данные должны попадать в единую централизованную защищенную систему данных. Надо решить, как эта система будет работать. Мы имеем возможность, готовы помогать в этом. И это главное для членов семей, имеющих пропавших без вести, и украинского гражданского общества, которое так сильно сейчас и было сильным в течение десятилетий.

Нам всем надо работать вместе для объединения украинских институтов, международных организаций, семей пропавших, гражданского общества и международного сообщества, чтобы взять на себя эти усилия по поиску 30 тысяч человек.

— Какие еще есть особенности в работе организации в Украине? 

— Есть большая разница между работой, которую мы выполняли 27 лет и нынешней ситуацией.

Конфликт еще продолжается и это создает определенные трудности не только в вопросах безопасности, но и в возможности доступа к определенным территориям, таких как Мариуполь и других городов.

По моему мнению, нам надо начать с территорий, к которым мы имеем доступ, чтобы подготовиться к работе с территориями, которые пока не доступны. Надеемся, уже скоро эти земли освободят.

Наконец, есть вопрос конфиденциальности. Когда дело доходит до военных. Это очень деликатный вопрос. Здесь опять же, департамент или Министерство обороны должно решить, как они собираются делиться базами данных, возможно, анонимно.

 Однако это вещи, которые Украина должна сделать, и у нас есть опыт, чтобы с этим помочь.

Также интересные гости у "Ранок Вдома":

• Украинская Калифорния, которую разрушили россияне: о последствиях подрыва Каховской ГЭС говорим с основательницами проекта Nova Kahovka Story
• Как мир помогает Украине с поиском пропавших без вести: интервью с руководителем программы Международной комиссии по вопросам пропавших без вести Мэтью Холидеем
• Сексуальное насилие во время войны: руководитель программы UNFPA Алена Зубченко поделилась статистикой и методами помощи жертвам
• Наш талисман — пес Херсон, — волонтерка проекта Hospitails Маргарита Прокудина рассказывает о спасении животных