Ситуация на Донбассе: говорим с военным экспертом Сергеем Грабским

Что означают эти кровавые тяни-толкай на линии фронта. Видят ли и слышат ли украинские солдаты в окопах американские гаубицы. Каков запас наступательного порыва остался у оккупантов. И как идет подготовка ВСУ к контрнаступлению. Об этом и не только в интервью в рамках марафона "FreeДОМ" на телеканале UA рассказал военный эксперт Сергей Грабский.

— Ситуация на фронте. Что происходит от Харькова до Александровки в Херсонской области, и чем это отличается от ситуации месяц назад?

— Ситуация на сегодняшний день складывается достаточно суровая. И она заключена именно на Донбасском направлении, где сосредоточено значительное количество российских войск. И они, не считаясь с потерями, продолжают свои активные наступательные действия, в первую очередь, лобовыми атаками в Северодонецке [в Луганской области]. По разным данным, уже уничтожены все мосты, которые связывают Северодонецк с Лисичанском. Поэтому о каких-то гуманитарных коридорах уже говорить не приходится.

В Северодонецке идут уличные бои, а также обороняется завод "Азот". И, как я понимаю, основная часть наших войск укрепляется в Лисичанске для продолжения боев.

Можно ли сказать, что мы пришли к логическому завершению фазы борьбы за Северодонецк? В общем-то, да.

— В конце мая многие аналитики говорили о том, что Вооруженные силы Украины готовятся к контрнаступлению. Какая ситуация по накапливанию сил на определенных участках?

— Сейчас мы уже объективно видим накапливание наших сил. Мы видим поступление артиллерии, причем речь идет не только об американских гаубицах. Речь идет и о поступлении танков, бронемашин. Это пока только раскачка.

Мы пока не говорим о поступлении более современных видов западного вооружения — тех же немецких танков "Леопард" или немецкой зенитной самоходной установки "Гепард". Речь идет о технике советского периода, которая поступает на вооружение к нам из стран бывшего Варшавского договора (в организацию входили нынешние Болгария, Германия, Польша, Румыния, Чехия, Венгрия — ред.). Речь идет и о польских танках, и о бронетранспортерах и БМП, которые поступают к нам из этих стран. Речь идет о практически непрерывных поставках тех же американских переносных зенитно-ракетный комплексах "Стингер" (Stinger) и "Джавелин" (Javelin), которые позволяют нам достаточно эффективно отбивать наступление противника. 

Пока мы не говорим о варианте массированного использования самоходных гаубиц разного типа, таких как словацких самоходных артиллерийских установок (САУ) Zuzana ("Зузана"), польских САУ Krab ("Краб"), немецкая САУ PzH 2000 ("Панцирь") и так далее. Время к этому еще не пришло.

Есть объективное понимание того, какое количество техники должно быть сосредоточено на определенном направлении и особенно ее качество. То есть мы не гонимся за ситуацией, когда наше количество стволов должно соответствовать количеству стволов противника. Речь идет именно о качественном использовании. Поэтому ждем дальнейшего накопления.

Но мы видим, что уже достаточно эффективно мы уничтожаем командные пункты, склады боеприпасов, о чем сообщается в открытых источниках. Это позволяет нам уже более оптимистично смотреть в будущее.

Но до нормального контрнаступления в классическом варианте еще достаточно далеко.

— А как нам при превосходстве противника от 10 до 20 раз, по разным заилениям, удается сдерживать фронт?

— Россиянам нужно понять, что оборона украинских войск не базируется на каких-то линиях непрерывных окопов. У нас просто физически нет для этого людей. И не было никогда.

Оборона украинских войск базируется на сети опорных пунктов.

Вот как мы видели на примере города Попасная в Луганской области. Они вышли с Попасной и уперлись в следующие опорные пункты, которые они вынуждены прогрызть, теряя темпы наступления, ввязываясь в совершенно безумные бои в черте городов. Например, бронетехника совершенно бесполезна в городской застройке, она легко уничтожается.

Таким образом противник, не имея возможности обойти, просто бьется головой об одно за другим укрепленным позициям украинских. Этим и объясняется такая ситуация.

Причем, в ближайшей перспективе свежих резервов у противника не предвидится. Потому что свежие резервы для них будут означать бросание в бой слабоподготовленных призывников и пр. Которых они не имеют возможности обучить в быстром времени.

Украина же уже третий месяц готовит своих на полигонах.

— Есть на данный момент явные признаки того, что у армии РФ на украинском фронте накапливается усталость?

— Признаки есть. Но от первых звоночков до реальных результатов еще очень-очень далеко.

Что обозначает эта усталость? Что болевой порог этих подразделений еще не пройден.

Да, они сейчас постоянно тасуют кадры, идет ротация. Но кадров у них не хватает: есть информация, что вместо 800-850 личного состава в батальоно-тактические группы имеют в своем составе 600-650. Есть информация, что в некоторых танковых экипажах вместо трех человек сидят двое.

Но нужно понимать, что речь идет именно о тех войсках, которые ведут действия против Украины. И у России пока есть еще техническая возможность пополнять.

Индикатором усталости будут потери в 30% от задействованных против Украины вооруженных сил Российской Федерации.

Но этого нам достичь реально с подходом нового вооружения и боевой техники.

И поступление вооружения, которое сможет бить на 500-1000 метров дальше, это уже большой плюс, потому что противник просто не будет дотягиваться. Те же "Хамерсы" (HAMMERS) позволяют уничтожить батарею "Градов", не подвергая опасности жизнь наших солдат. Потому что "Хаймерс" стреляет на пару километров дальше "Града". И точнее.

То есть 6 ракет против 120 ракет. Это такой очень важный объемный показатель, который говорит о том что мы ни в коем случае не будем гнаться за соответственным количеством стволов.

— 155-милимитровые британские гаубицы М777 и американские САУ M109 "Палладин". Они есть на фронте?

— Да, они есть на фронте. Но они не сконцентрированы в одном месте. Не имея преимущество в воздухе, мы имеем преимущество в ствольной и реактивной артиллерии. Например, если против противника действует гаубица М777, по тому месту ведется огонь из РСЗО "Смерч".

То есть они против одной гаубицы или против небольшого подразделения используют несовместимую силу. Как говорится, из пушки по воробьям.

Если говорить о Германии. Этой стране после Второй мировой не было потребности продолжать гонку вооружений. Поэтому Германия сейчас из вооружения отдает то, что она имеет. Но учтите, что по состоянию на 2014 год до 75% техники Бундесвера была не боеготова. И за 8 лет эта ситуация не изменилась.

Плюс некоторые единицы немецкого вооружения — такие как САУ "Гепард" — не производили десятилетиями. То есть это техника, которая стояла на хранении.

Поэтому сегодня Германия начинает отдавать рабочее вооружение. При этом она фактически снижает свою боевую готовность.

— Советник главы Офиса президента Украины Михаил Подоляк говорил, что нам нужно 300 американских РСЗО "Хаймарс" и M270 MLRS. До этого звучала цифра в 100 единиц. На чем основаны эти цифры?

— Честно? Понятия не имею, на чем основаны эти цифры. Но логика в этом есть. Потому что потребность фронта сегодня приравнена к 100 единицам.

Но эта война надолго. И кроме текущих потребностей нужны стратегические резервы. И от количества стратегических резервов будут зависеть задачи, которые мы можем выполнять.

И оружия никогда не бывает достаточно. Ни одна армия не имела достаточно вооружений и боевой техники, чтобы сказать "все, хватит, больше ничего не надо". То есть всегда его не хватало, поэтому мы можем озвучивать любую цифру.

— По вашему мнению, какой будет война в течение ближайшего месяца?

— Уже сегодня можно сказать, что на трех четвертях фронта война будет постепенно затухать, переходя в позиционную фазу.

Потому что противник уже не имеет возможность наступать, а мы пока не имеем возможность контратаковать.

То есть неизвестно, насколько у противника хватит массированного использования боеприпасов. Потому что если он израсходует боеприпасы на ближнем плече подвоза, то ему нужно будет доставать загашники в районе Урала. То есть время подвоза увеличивается. А без нужного снабжения противник, имея колоссальное количество бойцов, танков, не сможет эти танки завести, не стрелять из орудий, не сможет запускать самолеты.

Здесь мы можем начать свою игру, потому что у нас подвоз, обеспечение и создание резервов занимает гораздо меньше времени.

Очень трудно прогнозировать ситуацию на Донбасском направлении, потому что это не о военной целесообразности, это о политическом заказе. И насколько противник будет бросать в исполнение этого политического заказа сил и средств, зависит исключительно от воли противника.

Но нужно понимать, что на сегодня у него действительно достаточно сил и средств, чтобы пока еще бросать в бой. Для них человеческий ресурс не представляет никакой ценности. И они будут гнать, гнать и гнать до тех пор, пока эти "мобики" просто не кончатся.

Поэтому с военной точки зрения эта операция России уже бессмысленна, потому что наступление не может вестись непрерывно два месяца с эффективностью прорыва на каких-то 10-20 км. Это не о том.

И Россия не та страна, которая может себе позволять непрерывные такие боевые действия. С военной точки зрения они должны были бы уже остановиться, осознать что они натворили, разобраться с ошибками, которые они допустили, перегруппироваться и начинать другое наступление. Но на них давит именно политический заказ. И этот политический заказ может бросать новые и новые ресурсы, которые объективно истощают Россию уже сегодня.

— Такое будет происходить в течение месяца?

— Может быть немножко с меньшей интенсивностью, но пока тенденция не меняется, противник будет дальше пытаться выполнить политический заказ Кремля.