О чем спектакль "Я, война и пластиковая граната": разговор с Григорием Баклановым и Игорем Рубашкиным

21-22 октября в Киевском академическом театре на Печерске состоится премьера спектакля "Я, война и пластиковая граната" по пьесе Нины Захоженко. К эфиру "Ранку Вдома" присоединились актер Григорий Бакланов и режиссер, заслуженный артист Украины Игорь Рубашкин. Они поделились с шеф-редактором канала "Дом" Александрой Березовской интересными подробностями о спектакле и соображениями о том, как искусство реагирует на нынешние события в контексте войны.

Спектакль "Я, война и пластиковая граната" — своеобразный альманах разных историй, происходивших с людьми в разных городах Украины в первые месяцы полномасштабной войны. Пьеса была написана в начале вторжения России, еще в феврале, и является финалистом международного драматического конкурса "Аврора".

— Пьеса значится как спектакль-антология. Почему подобрали именно такое определение, с чем связан выбор формата?

Игорь Рубашкин: Форма связана с тем, как построена сама пьеса. Нина Захоженко — наш старый друг, мы уже сотрудничали в театре. Антология — потому что это альманах совершенно разных историй, происходящих в разных городах нашей страны с разными людьми. Нина попыталась схватить первые перемены мирного населения после начала масштабного вторжения в разных городах. События посвящены в основном первому месяцу войны. Есть история о Харьковском метрополитене и бомбардировках города. Некоторые вещи в тексте Нины ощущаются очень автобиографическими. Новые новеллы связаны с событиями в Херсонской области.

— Григорий, о чем история вашего героя?

Григорий Бакланов: Первая история открывается именно с первых секунд 24 февраля. В центре — гражданская семья во Львове. Мой герой меняется от "надо бежать отсюда, нас сейчас всех убьют" до "я пойду защищать и буду здесь до конца". Вторая новелла, в которой я участвую, написана недавно. Действие происходит в Херсонской области и посвящено работе партизанского движения. Я играю с актером, родственники которого находятся там в оккупации.

— Поспособствовала ли война улучшению работы украинских драматургов и облегчению работы с материалами военной тематики, поскольку мы сами оказались в таких обстоятельствах?

Григорий Бакланов: После 2014 года стало меньше, а сейчас вообще не стало, заимствований сюжетов у россиян. Они были не о нас, у нас очень разная ментальность, все эти истории нам были чужды. Я рад, что сейчас наконец-то взялся курс и фокус на украинских драматургов, сценаристов, пишущих о том, что нам болит, и что нам сразу западает в душу и сердце.

— Не рано ли еще говорить о войне со сцены?

Игорь Рубашкин: Этот спектакль все же о жизни, а не о войне. За что мы воюем, если жизни нет? О жизни постоянно нужно говорить.

Григорий Бакланов: Мы проводили читку, чтобы как раз проверить, как это звучит сейчас и нужно ли оно. Я не ожидал такой реакции зрительного зала. Люди говорили, что им становится легче от понимания того, что мы все переживали одно и то же. Они отдают себе отчет, что эта боль — не только их, это боль каждой семьи в каждом городе.

— Что в вас самих изменила война?

Игорь Рубашкин: Я перестал строить ожидания, просто живу сегодняшним днем. Мы открыли для себя, что мы, украинцы, — невероятны.

Григорий Бакланов: У меня появилась социальная открытость, я перестал быть вне политики. Сейчас понимаю, что не могу быть в стороне от каких-либо происходящих вокруг вещей. Читая новости, я чувствую себя и в Запорожье, и в Николаеве, и во Львове, и в Харькове.

Читайте также: Режиссер Александр Довженко: 5 фактов, которые должен знать каждый