Нужно быть осторожными: как будет проходить децентрализация в ОРДЛО после возврата в Украину

28 июля в Киеве стартовал всеукраинский форум "Украина 30. Децентрализация".  Открывая мероприятие, президент Украины Владимир Зеленский отметил, что реформа децентрализации — одна из самых успешных в стране. И что важно, она должна работать везде — и на Донбассе, и в Крыму.

"К вопросу Донбасса, это не местный вопрос. Этот вопрос центральной власти, это вопрос Украины, всех украинцев. Я считаю, это не очень зависит от реформы децентрализации. Я считаю, что мы на этом пути всё делаем. Те изменения в "Минске", связанные с реформой децентрализации по всей стране, включая Донбасс, должны действовать на всей территории Украины. Мы понимаем, что Донбасс и Крым — это Украина, поэтому эти изменения будут везде", — сказал президент.

Следующий пункт — инвестиции. Именно децентрализация создает идеальный инвестиционный климат. В этом заверил министр развития громад и территорий Украины Алексей Чернышов. Он уверен — с каждым годом будет наблюдаться всё большее пополнение местных бюджетов, что в итоге даст развитие регионов.

"Наша задача — развивать экономику, развивать региональную экономику на уровне областей, на уровне громад. Здесь важнейшим аспектом является вопрос привлечения капитала, привлечения инвестиций, создание дополнительных рабочих мест. Именно это создаст предпосылки для того, чтобы украинцы оставались в стране, жили дома, и работали, получали достойную заработную плату", — почеркнул министр.

Дать старт развитию должно именно государство. Речь идет о строительстве дорог, детсадов, школ.

"Одной из главных программ государственных инвестиций в регионы стала программа президента "Большое строительство", здесь я повторяю о синергии центральной и местной власти. Школы, садики, приемные отделения, дороги государственные, местные. Всё это как раз показывает синергетический эффект и очень успешное сотрудничество центральной власти и местной. Повторяю, почему: местные власти очень остро, прямо и быстро чувствуют потребности людей и потребности громад. В этом и сила децентрализации, власть стала очень близкой. Очень короткая связь между человеком и властью", — прокомментировал премьер-министр Украины Денис Шмыгаль.

Итог: децентрализация — это развитие регионов, наполнение местных бюджетов и минимизация коррупционных рисков. Отметим, что такой опыт уже давно позитивно проявляет себя во многих странах Европейского Союза.

Подробнее о децентрализации, в том числе и в контексте отдельных районов Донецкой и Луганской областей (ОРДЛО), в программе "На самом деле" телеканала "Дом" говорят финансист, член украинской делегации в Трехсторонний контактной группе (ТКГ) Виктория Страхова и политолог Андрей Золотарев.

Ведущий программы — Денис Похила.

— Что децентрализация может дать Донбассу? Не забываем об ОРДЛО и в этом аспекте.

Страхова: Децентрализация Донбассу даст те же выгоды, которые дает любому другому региону.

С децентрализацией в аспекте Минских соглашений нужно быть очень осторожными, не путать децентрализацию с федерализацией, а еще больше — с сепаратизмом. Та интерпретация, которая иногда выдвигается управителями ОРДЛО, больше похожа на федерализацию или сепаратизм, нежели на децентрализацию. Мы же рассматриваем децентрализацию сугубо в том контексте, который применим к любому региону в Украине.

Децентрализация даст следующее. В общем понимании децентрализация — это когда на органы местного самоуправления аллоцируется (распределяется, — ред.) и ресурс, но одновременно и ответственность за социальные, инфраструктурные проекты.

То же самое будет по Донбассу. Если мы говорим о тех территориях, которые называем ОРДЛО, будут определены аспекты, которые уже предусмотрены законом 2014 года о том, что средства, аллоцированные на восстановление Донбасса, должны быть защищены статьями бюджета.

Кроме того, по моим оценкам как финансиста, возможно, понадобится большая пропорция аллоцирования средств на этот регион, по сравнению с другими регионами. Это обусловлено тем, что 7 лет — четверть срока независимости Украины — в данном регионе происходят военные действия.

— Это в том числе и Крым?

Страхова: Конечно, Крым также в повестке дня и Офиса президента, и всей действующей власти. Эта децентрализация даст те же преференции либо выгоды данному региону, но после того, как он вернется под контроль Украины.

— Представьте, что вы инвестор. Есть проблемный регион Донбасс, например, на территории которого продолжается война. Война заканчивается, и есть много аспектов, в которые нужно вкладывать деньги. Но вы, как инвестор, вкладывали бы в них, понимая, что нужно будет много лет, чтобы ваши инвестиции принесли прибыль?

Страхова: Решение об инвестициях зависит от соотношения "прибыль — риск". Если это будет инвесторам выгодно — они будут инвестировать.

Я всегда привожу в пример такую очень криминогенную страну как ЮАР, в которой работает компания De Beers (международная корпорация по добыче, обработке и продаже природных алмазов, — ред.).

Думаю, что Донбасс тоже может дать инвестиционные возможности. Слава богу, сейчас мир живет в эпохе достаточно дешевых денег, поэтому проекты, которые мы можем предложить в ОРДЛО после восстановления суверенитета Украины на данной территории, будут интересны многим инвесторам — как локальным, так и международным.

— И в какие отрасли?

Страхова: Тут важно было бы привлечение сотрудников Минреинтеграции, которые с другими министерствами и ведомствами разрабатывали стратегию восстановления Донбасса.

Исходя из своего опыта, что бы я видела. Например, из тех проектов, которые были — утилизация шахтного метана. Также развитие новых отраслей агросектора, но уже в промышленных масштабах — выращивание тех же грибов, улиток. Это, может, звучит смешно, но на самом деле это прибыльно. Это может продаваться. Солнечная энергия, поскольку обусловлена спецификой этого региона. Всё это можно делать.

Для себя бы я видела и технологические секторы, производство технологического оборудования.

В целом, мы понимаем, что добыча угля не будет основным фактором. Но создавать этот пояс благоденствия можно. Было бы желание.

— Тем не менее, эксперты отмечают, что децентрализация и Минский процесс — это проблемная точка соприкосновения. В чем проблема синергии этих процессов?

Золотарев: На самом деле, децентрализация практически не влияет на реинтеграцию Донбасса, возвращение Донбасса. Этот вопрос всецело зависит от России. Надо понимать, кто в данный момент содержит Донбасс. 50% бюджета "ДНР" и "ЛНР" — это трансферты из России. Со всеми вытекающими последствиями.

И надо понимать, что Россия не заинтересована ни в присоединении Донбасса — иначе бы это произошло в 2014 году по крымскому сценарию, ни в том, чтобы он вернулся на украинских условиях, был возвращен Украине. Интересен им именно вариант, который Порошенко подписал в 2015 году. Это, по сути, вариант Боснии и Герцеговины.

Это даже не федерация. Это, по сути, конфедеративное устройство. В таком варианте стратеги Кремля видят, что Донбасс станет "рычагом", через который можно влиять на политику Украины, это изменит политический баланс и так далее.

Другие варианты Кремль не интересуют. Это надо понимать.

Сегодня мы говорим о том, что децентрализация должна быть, по сути, не единой мерой. Не должно быть регионов на каком-то особом правовом положении. И это камень преткновения, действительно, в Минском процессе, где настаивают именно на российском варианте.

И децентрализация сама по себе может стать примером позитивных изменений в Украине. Да, из 144 реформ, которые были начаты 7 лет тому назад, эта — наиболее успешная. Да, есть трудности, есть проблемы коммуникации с региональными элитами. Но как только под свою опеку это направление взял заместитель руководителя Офиса президента Кирилл Тимошенко, коммуникация с региональными элитами изменилась в лучшую сторону — появилось больше диалога, активнее Киев стал держать руку на пульсе того, что происходит на местах. Поэтому здесь позитивные изменения налицо. Но вопрос справедливого с точки зрения Киева и регионов завершения децентрализации пока остается открытым.

— Попробуем подвести итоги по Донбассу: что уже есть сейчас, к чему стоит стремиться?

Страхова: Непосредственно моим мандатом все-таки является реинтеграция оккупированных территорий. К чему мы сейчас стремимся, что я могу сделать в текущем дедлоке Минских соглашений?

В принципе, я благодарна, как бы это ни было, и представителям ОРДЛО и РФ за то, что мы договорились о создании экспертной рабочей группы по вопросам затопления шахт на линии соприкосновения. Потому что это то, что может нести экологические риски, как для территории, подконтрольной украинскому правительству, так и неподконтрольной, так и может аукнуться и в Ростовской области. Считаю, что это достаточный прогресс даже для семи лет.

Также с поддержкой доноров мы рассматриваем вопросы модернизации коммунального предприятия "Вода Донбасса". Я надеюсь, что существенная часть средств будет потрачена на модернизацию этого предприятия, на технологическое обновление на подконтрольной территории. Но вместе с тем мы понимаем, что как часть гуманитарной функции средства могут быть потрачены и на неподконтрольную территорию.

Вот это два основных аспекта, которые касаются временно оккупированных территорий, которыми мы сейчас и занимаемся.

— Успешные кейсы децентрализации — те же дороги, инфраструктурные объекты. Какое место они занимают в процессе реинтеграции оккупированных территорий?

Золотарев: Прежде всего, дороги — это связанность страны, это связанность территорий. Потому что можно много и хорошо говорить о единстве страны, но если она инфраструктурно разорвана...

Мне тоже приходится ездить по регионам, не Донбасс, конечно. Но действительно, во многих местах, где больше 10 лет были абсолютно "убитые" дороги, ситуация кардинально изменилась в лучшую сторону. И это то, что не на словах, а на деле дает связанность стране.

И не могу не отметить то, что Виктория Страхова сказала. Это правильный алгоритм переговоров. То есть прежде всего надо находить точки соприкосновения по вопросам, где есть общие интересы. Потому что можно споткнуться на любом мелком вопросе, который является своего рода негативным маркером, и всё — после этого любой диалог обнуляется, он становится невозможным.

А вот как раз взаимодействие по таким вопросам, как вода, ситуация с экологией, — это действительно кричащая проблема для Донбасса. Вот как раз на таких вопросах надо дорабатывать взаимодействие.