Военная пропаганда РФ — механизмы воздействия и способы защиты: детальный разбор от Тизенгаузена

Почему россияне не ставят под сомнение тезисы пропаганды. "8 лет бомбили Донбасс" и "нацисты в Украине"— разбор месседжей. "Абсолютная ложь" VS "абсолютная истина". Постправда: как эмоции побеждают рацио. Как выйти из парадигмы военной пропаганды. Методы контрпропаганды. Эти темы в интервью в рамках марафона "FreeДОМ" на телеканале UA обсуждаем с политологом Борисом Тизенгаузеном.

— В чем отличие журналистики от военной пропаганды?

— Военную пропаганду можно разделить на три составляющие. Первая — это пропаганда для своего народа. Вторая — пропаганда для народа оппонента, противника. И третья — пропаганда для нейтральной стороны.

— С какого времени российские медиа перешли в режим военной пропаганды?

— Мне кажется, они из этого режима не выходили. И начиная где-то с 2013 года создавалась некая демонизация украинского правительства, демонизация украинской армии. И шла героизация собственных вооруженных сил РФ — "вежливые люди", не "война", а "спецоперация" и так далее. То есть они давно этим занимаются.

И классическое тому доказательство: когда вы что-то пытаетесь объяснить той стороне, они вам начинают орать: "А зачем вы 8 лет бомбили Донбасс?" То есть им вот эти 8 лет говорили, что там 8 лет бомбят Донбасс. Неважно, какую аргументацию ты используешь, но все равно: зачем 8 лет, зачем 8 лет? Это у них как мантра.

Это значит, что информационно-психологическая операция над российским населением прошла довольно успешно.

— Но сам тезис "8 лет бомбили Донбасс" появился же относительно недавно. Буквально перед началом полномасштабной войны. Но он так плотно вошел в мозг российского гражданина…

— Совершенно верно. Использовался такой элемент пропаганды как многократное повторение. Когда на всех телеканалах, на всех пропагандистских шоу орали одну и ту же фразу. Ее нужно было использовать несколько раз за шоу обязательно.

И вот эта фраза настолько плотно засела в мозгу рядового россиянина, что рациональными аргументами ее разбить невозможно.

Для усиления используется еще один инструмент — "общественное мнение". Вот тебе говорят: смотрите, согласно социологическим опросам, 80% считают, что небо зеленое. И ты начинаешь думать: ну, раз многие так считают, наверное, так и есть.

Плюс еще один инструмент — влияние известных медийных персон. Когда твой любимый актер говорит, что небо зеленое, 100 раз повторяет это, и еще несколько твоих любимых актеров это говорят, то ты тоже начинаешь задумываться. "Может, это я что-то не так понимаю. Может быть, это действительно не война, а спецоперация".

В пропаганде часто используется инструмент, известный в широких кругах как "гнилая селедка". Это когда ты говоришь абсолютно не подтвержденный факт, но он вызывает шок. Например, что президент — наркоман. Или там кто-то расстреливает детей, или распинают российского мальчика в степях.

Инструмент работает следующим образом. Ты не начинаешь сомневаться, наркоман или не наркоман. Но сам факт этого заявления заходит в информационное поле, и у него сразу же появляются сторонники и противники. И чем дольше обсуждается эта тема, облизывается с разных сторон, тем плотнее эта "гнилая селедка" втирается в одежду человека, о котором говорят, и этот запах он стоит везде.

Например, сообщение: какой-то политик ездил в сауну с проститутками. И люди не говорят, ездил — не ездил. Люди начинают думать, в какую сауну, с какими проститутками, сколько стоит. И эти новые факты порождают все новые и новые волны обсуждения. В итоге ты уже даже не помнишь первоначального месседжа, кто его забросил и почему. Но ты помнишь хорошо, что этот политик куда-то с какими-то проститутками ездил. Всё.

— В нашем случае, насколько понимаю, это тезис, например, об "украинских нацистах".

— Об "украинских нацистах", о "сатанистах" в Вооруженных силах Украины. Вот это все оттуда. Достаточно показать просто какую-то оккультную книгу, как это в российских сюжетах делали, и сказать: мы нашли это на позициях ВСУ. Всё. Дальше ты просто начинаешь говорить, могла она там быть, не могла, кто ее принес. Вот итоговая демонизация врага — это и есть результат применения этого метода.

— И никто уже не вспомнит, кто первым сказал о том, что в Украине есть "фашисты". Но сейчас этот тезис уже абсолютно истинный в мозгах большинства россиян.

— Да, это так и есть.

И причем, дальше добавляется еще один довольно распространенный пропагандистский элемент — наклеивание ярлыков. Когда ты не называешь Вооруженные силы Украины, а говоришь "укронацисты", "нацики", "укропы" или еще как-то.

Наклеивание ярлыков работает как в негативную сторону, так и в позитивную. Когда приклеивается ярлык "вежливые люди", "зеленые человечки", "армия освободителей". Заметьте, они постоянно говорят: "армия освободителей", "освободительная спецоперация".

И эти ярлыки настолько плотно заходят, что люди начинают везде их употреблять. И если кто-то в социальных сетях встречается с россиянами, они начинают сразу закидывать клише — "ваши укронацисты", "ваши нацисты "Азов" и так далее.

То есть этот инструмент довольно эффективен. И его применяют практически все в военной пропаганде.

— Еще один метод, о котором я слышал, метод "абсолютной истины". В украинском пространстве, как демократичном и достаточно многогранном, метод абсолютной истины нечасто используется. А в России практически каждый день. Что это за метод?

— Есть два похожих метода — "абсолютная ложь" и "абсолютная истина".

Например, когда человеку кажется, что вот такая ложь не может быть неправдой. Потому что она настолько чудовищна, что в нее хочется верить.

И "абсолютная истина" — это история, когда те же самые социологические опросы применяются и говорят: смотри, все уже проголосовали за это, поэтому давай, прими какую-то сторону — меньшинства или всей страны. Хотя никто же не показывает методологию этих социологических исследований. Нам постоянно российские СМИ говорят, что Путина поддерживают 80-90% населения, войну поддерживают 70%. Кто и как мерил это? Где, в каких недрах исследовательских групп составляли эти графики?

А на самом деле, ситуация может быть с точностью до наоборот. Но люди, когда видят, что большинство так говорит, они иногда даже просто боятся выразить свою точку зрения, потому что не хотят идти против большинства, плыть против течения.

А если ты туда добавишь репрессивный механизм — скажем, вот это меньшинство может сесть в тюрьму на 5 лет — тогда у тебя вообще не остается какого-то маневра. И ты говоришь, у меня есть два варианта: помолчать или согласится. Второй вариант проще, он безопаснее.

— По поводу "абсолютной лжи". Что происходит у человека в мозгу. Вот ему говорят, что украинцы едят русскоязычных детей. Почему у человека не возникает сомнений в этом? Они же должны возникать. Если нам скажут, что россияне едят украиноязычных детей, мы же в это не поверим.

— Классический пример "абсолютной лжи" — биолаборатории в Украине, вот это все распространение смертельного заболевания через птиц и комаров. Эта ложь настолько чудовищна, что ты поневоле сначала впадаешь в состояние шока, а потом начинаешь говорить — а вдруг оно так на самом деле? И тут же тебя начинают бомбардировать с различных медийных площадок, что биолаборатории есть, вот я показываю вам документ… А это может быть чертеж канализации в его частном доме.

Байден, Америка, они хотят уничтожить весь наш народ — и человек думает: ну, это же настолько чудовищно, что очень похоже на правду.

— То есть ты не просто заявляешь какой-то тезис. Ты должен его подкреплять всем, чем угодно, любыми голословными обвинениями, но при этом потрясать бумажками, на которых не видно, что написано, или предоставлять какие-то фейковые видео. То есть все-таки какое-то подтверждение должно быть?

— Должно быть.

И для легитимизации "абсолютной лжи" существует еще один инструмент. Он довольно недавно появился — это постправда. Она направлена не на разум человека, а на эмоции.

Как работает постправда. Приведу пример довоенных роликов в Украине, все их видели. Роллик: гнетущая музыка, темные картинки, бабушка считает мелочь возле кассы супермаркета, и закадровый голос под похоронную музыку говорит: "Будет ли отопительный сезон в Украине? Замерзнут ли украинцы? Повысят ли в 10 раз тарифы на отопление?" То есть человек не говорит неправду. Он просто задает вопросы под определенный видеоряд, но вам кажется, что это все плохо, что отопительного сезона не будет, вон, бабушка считает мелочь на картинке и так далее.

Постправда — когда ты обращаешься на эмоции, а не к рацио. Ты не говоришь, что, смотрите, запасов угля столько-то, а надо столько-то. Ты так не говоришь. Ты просто доносишь свою информацию на музыке, на видеоряде, в форме каких-то вопросов, которые задаешь куда-то в космос. Точно также и здесь. Показываешь в России видеоряд, как типа в Украине нацисты пляшут, как люди с татуировками ходят, и говоришь: смотрите, тут русский язык запрещают, поговаривают, что его могут настолько запретить, что будут людей из страны высылать. И тут же задаешь вопрос: "Долго ли будут страдать русскоязычные жители Украины под гнетом нацистов?"

— Ты задаешь вопрос под видеоряд нацистов, и у человека появляется ощущение, что не долго. Мы сделаем все, чтобы недолго. У него не возникает ощущения, что нацистов нет, что никто не страдает.

— Совершенно верно.

То есть в основном используются такие комплексные сборки разных пропагандистских инструментов. И, в принципе, довольно удачно. Ведь российское телевидение отформатировалось исключительно под пропаганду.

Там же не только ток-шоу работают на пропаганду. Кинематограф — классический пример. Нужно было оправдать Чеченскую кампанию — начали снимать разные "Брат", "Брат-2". Помните эти знаменитые фразы, и в каком свете там выставляли жителей Кавказа? Потом надо было эту историю сгладить, сняли какие-то другие фильмы.

То есть, российский кинематограф получает деньги из госбюджета и снимает постоянно пропагандистские клише про величие России, про величие русского народа, про какие-то былые победы.

И кстати, апелляция к прошлому — это еще одно отличие россиян от украинцев. Россияне сейчас прокачивают тему, как хорошо было в Советском Союзе, снова красные флаги появляются, то есть, они в прошлое смотрят. Украинцы смотрят в будущее. Вот здесь ключевое различие мировоззрения народов.

— А как человеку устоять, как выйти из парадигм, которые выстроены военной пропагандой? Это же фантастически тяжело.

— Это практически невозможно, если вы смотрите телевизор, интернет, который эту пропаганду грамотно для вас создает.

Чтобы противостоять пропаганде, должен быть прокачан такой навык, как критическое мышление.

Критическое мышление было напрочь вымыто Советским Союзом из голов советских жителей. Соответственно, потом эту эстафету переняла Россия. Критическое мышление — это когда ты смотришь один источник, смотришь второй источник, смотришь третий, собираешь информацию, проверяешь факты, анализируешь и дальше делаешь собственные выводы.

Не присоединяешься к готовому выводу, который тебе скармливают, а делаешь собственный вывод.

Но у россиян на это нет ни времени, ни средств, ни желания, к сожалению. 

— Те же соцсети все время подбрасывают россиянам пищу для их искаженного восприятия мира. Там зачастую еще жестче, чем в телевизоре.

— В социальных сетях намного больше можно себе позволить, намного резче сказать, намного более дикую ложь можно придумать.

Социальные сети как устроены? Ты, например, кликнул на новость о нацистах… Дальше социальная сеть будет подставлять тебе похожие новости. Например, новость о том, что Россия ведет оккупационную войну, тебе не нравится, ставишь дизлайк или блокируешь тему — и у тебя больше нет таких новостей.

И в итоге ты капсулируешься в вакууме с измененной информационной реальностью. И тебе кажется, что все вокруг тебя поддерживают (потому что ты заблокировал тех, кто с тобой не согласен), и тебе кажется, что весь мир именно так мыслит.

Большой минус социальных сетей, что они, подстраиваясь под тебя, искажают твою реальность.

— А существуют методы контрпропаганды? Что может подвинуть россиянина ближе к истинной оценке реальности?

— Существуют методы, и они абсолютно различны.

Например, есть метод, когда некий авторитет для российского зрителя начинает осуждать то, что Россия творит в Украине. И таких, кстати, довольно много оказалось, сейчас их меньше, но многие выехали из РФ — взять того же Галкина с Пугачевой, Невзоров. Плюс мировые авторитеты — Анджелина Джоли, Шон Пенн… И вот россиянин смотрит фильм, ему нравится этот актер, а тут актер приезжает в Украину и говорит, что вы все, россияне, абсолютно конченые, потому что такое творите. Вот это инструмент контрпропаганды.

А вот лобовая контрпропаганда, как правило, не работает. Вот когда ты приходишь к нему, скажем, на страничку в соцсети и говоришь: это неправильно. Он начинает орать, брызгать слюнями, на тебя набегают его подписчики. Во-первых, потому что ты на чужой территория находишься, там его друзья, знакомые, они наскакивают на тебя и начинают тебя уничтожать информационно. Поэтому лобовая контрабанда не работает.

Есть хороший пример, когда ты сеешь некое сомнение, то есть, говоришь: "Да, всё так, возможно, там биолаборатории, но почему вы не показали ни одной. Вроде же мы, россияне, оккупировали довольно большие территории Украины, но ни одной не нашли". И вот это сомнение в многократном повторении заставляет россиянина что-то там начинать искать: а где нашли, а почему.

Или когда с иронией или с юмором — всегда хорошо работает, когда ты высмеиваешь какие-то такие-то топорные солдафонские заявления российской пропаганды. Когда ты не демонизируешь, а высмеиваешь тех, кто эти заявления делал. Например, тот же Медведев — только ленивый не сказал, что он сидит на стакане, что он злится за то, что его выперли из США. Вот такие штуки работают. Потому что если бы я просто сказал, что заявления Медведева — это не правда, то это бы не сработало.

Потому что Медведев — это же еще и власть. А россиянин поверит в то, что скажут ему сверху. Помните, когда в Советском Союзе сказали, что Берия — враг народа, и потом это начали все заявлять. И советский человек на определенном этапе подумал: как же мы раньше не замечали, ведь были же тревожные сигналы.

Это еще одно отличие нашего мировоззрения. В Украине общество формирует политику государства, а у россиян есть запрос на царя с железной рукой, который знает лучше, куда им идти.

И если вдруг придет новый царь и скажет: что-то Путин тут не так сделал, давайте отменять это всё. Причина — российская экономика разваливается, российские олигархи теряют огромные деньги. Хотя признавать ошибки — это точно не в стиле Российской Федерации.

— Ну, Хрущев признал ошибки Сталина, поэтому новый Хрущев может признать ошибки Путина.

— Может признать. Такой сценарий вполне возможен, что Путину дают гарантии ухода на заслуженный отдых, дают гарантии сохранения всех его активов, дают гарантии сохранения всех его людей при власти. Но взамен скажут аккуратно — ну, всё, цели выполнены, где-то мы, может, сделали неправильно, пусть нас братский народ простит, идем дальше, переворачиваем лист, Крым мы, конечно, не вернем, а Донбасс мы еще и присоединим к себе, чтобы можно было отсоединить в обмен на отмену санкций.

— Российский новояз, как один из методов контрпропаганды — что не "война", а "спецоперация" и прочее. Что это за инструмент? Какова цель?

— Разные цели преследует новояз. Это замена условно устоявшихся понятий. Поэтому пошли "хлопки", "задымления", "отрицательное наступление" и прочее.

Те же "хлопки" и "задымления" — это чтобы не пугать рядового российского гражданина, что уже на его территории происходят взрывы, пожары от этого.

Что касается украинской территории, они используют "взрывы", "масштабные контрнаступления" — здесь никакого новояза нет. Новояз появляется, когда они говорят о себе. Новояз для того, чтобы не показать, что они несут потери, что они тоже отступают и что рядовой россиянин может подвергнуться опасности уже на территории Российской Федерации.

Инструмент неплохой, в принципе. Но когда ты сидишь в Белгороде, и у тебя взрывается дом, тебе все равно, как называют это — "хлопок" или "взрыв". И когда требуют от губернатора области — давайте какую-то эвакуацию проводить — в этих случаях точно новояз не работает.

То есть новояз больше рассчитан для тех территорий Российской Федерации, куда еще не долетели, скажем так, продукты войны.

— А почему россияне так болезненно не хотят пускать в свое сознание правду?

— Дело в том, что это характеристика любого человека. Мы ищем те новости, которые подходят под нашу картину миропонимания. То есть мы можем листать новости с абсолютно разным фактажом, но выберем почитать ту, которая подходит под нашу картинку.

А у россиян это еще усугубляется тем, что если впустить правду, тогда ты: а) можешь сесть в тюрьму, если будешь озвучивать правду; б) станешь изгоем в своем обществе со всевозможными последствиями, вплоть до физических каких-то нападок на тебя.

Потому что правда — это значит признать собственные ошибки, ошибки собственного правительства, и самое главное нужно признать — что вина за войну лежит на тебе тоже лично, как на коллективном Путине, как коллективная ответственность.

Поэтому никто этого не хочет делать. Понятно, что есть люди с совестью, которые выехали из России, помогают украинцам и говорят прямо: да, я прошу прощения, что мне сделать? И перечисляют деньги, помогают беженцам, ВСУ. Есть такие люди, но в масштабах России — их единицы.

И в отношении таких людей в РФ применяется инструмент навешивания ярлыков. Их уже назвали "националпредателями", "иноагентами"— наклеили ярлык и тем самым сразу же противопоставили большинству общества. В итоге пропаганда разделила общество: что есть предатели, а есть нормальные люди — это вы. Вот там предатели в Штатах себя хорошо чувствуют, а мы тут за родину воюем, поэтому давайте их гнать, и пусть они больше никогда сюда не приезжают.

Хотя, самое интересное, что, если по этой логике идти, то все, практически, дети российских чиновников считаются националпредателями, потому что они любят родину из-за границы.