"У меня украли часть детства и юности, но теперь я все это глубоко презираю": интервью с ведущей телеканала "Дім" Светланой Леонтьевой

Ведущая программ "Точка опори" и "Код ідентичності" на телеканале "Дім" Светлана Леонтьева рассказала в интервью "Інформатору Україна" о своем отношении к мобилизации, объяснила, почему не хочет возвращаться на "Интер" даже если пригласят; призналась, что во время войны наконец-то начала делать то, что ей интересно и назвала имя заказчика сфабрикованного дела против Игоря Завадского, которого обвинили в педофилии и бросили за решетку.

Мне повезло — во время войны я делаю то, что мне интересно

— Светлана, как вам смена амплуа с телеведущей на интервьюера?

— Я всегда работала ведущей и брала у кого-то интервью. То ли это было на "Интере" где я была ведущей новостей и ездила в командировки где брала интервью или в "Подробицях", когда у нас иногда был гость. Я даже брала интервью у Эрдогана. Или на Первом в программе "Доброго ранку Україна", где я год работала в прямом эфире по три часа ежедневно. Поэтому интервью — это мое.

— Насколько трудно или легко вам общаться со звездами младшего поколения, которые не входят в круг ваших интересов?

— Если этот человек интересен своими действиями, поступками, работой и гражданской позицией, то мы легко находим общий язык. Сразу могу вспомнить два таких интервью, вышедших в программе "Точка опори": с Иваном Блиндаром, который сыграл Кузьму Скрябина в фильме "Я, "Победа" и Берлин" и Александр Рудинский из театра Франко. После разговора с ними у меня осталось очень приятное ощущение того, что светлых, сильных, хороших людей в молодом поколении много. Молодое поколение такое оптимистичное, серьезное и глубокое, а еще действенное и неравнодушное. Они не боятся говорить о своих страхах.

— Было наоборот, когда гость разочаровал?

— Конечно было и такое, но имен я вам не назову. Меня разочаровывали те, кто говорили общими фразами и чувствовалась закрытость. Обычно я предъявляю к себе претензии, что не смогла разговорить. Но когда ты говоришь и натыкаешься на какие-то клише, чувствуется, что человек либо не хочет говорить, либо не знает, как ответить на какие-то сложные вопросы, либо боится сам себе признаться в чем-то. Я не люблю банальных ответов. Наоборот, люблю раскрывать человека.

К примеру, режиссер Иван Урывский. Он в свои молодые годы весь седой, потому что пропускает через себя все, что сейчас происходит вокруг и иногда выплакивает ощущения через свои спектакли. Или Ирма Витовская. Я не знала, что она так глубоко изучает историю. Она сейчас учится в Острожской академии, а до этого закончила исторический факультет. Поэтому в интервью она открыла для меня целый исторический пласт, который я не знала. А теперь, готовя другую свою программу "Код ідентичності" у меня эти исторические пазлы лучше складываются. Не знаю, правильно ли так говорить, но во время войны мне повезло, потому что я занимаюсь тем, что мне интересно и что я люблю.

— В вашей журналистской биографии есть период, когда вы делали репортажи из горячих точек: Босния, Ливан, Македония, Израиль. Как вы там оказались, ведь чаще среди таких репортеров мужчины.

— Просто исторически так случилось, потому что я сотрудничала с пресс-службой Министерства обороны, и они меня брали в эти поездки. Я никогда не думала, что моя страна будет воевать. Теперь смотрю на эти фотографии из тех поездок и думаю: "Господи, мне в страшном сне не могло такое присниться".

Теперь все поменялось. Недавно погибла наша коллега Анастасия Волкова. Она сама с Луганщины и последнее время жила в Славянске. Она два года была военным корреспондентом. Лично я ее не знала, но она всегда включалась, когда я вела на канале "Дім" новости. Как и Надежда Сухорукова, которая из Мариуполя. Она почти сорок дней провела в оккупации и чудом смогла уехать оттуда. Ее дневники уже стали пьесами. Вот как раз они мне напоминают, что я когда-то была беззаботным репортером. Мы просто навещали наших, которые входили в состав миротворческого контингента ООН.

Кстати, сейчас я больше всего вспоминаю о Ливане и Боснии и Герцеговине. Именно тогда я поняла, что украинцы не только храбрые, но и специалисты военного дела. Ливан — это страна, которая за последние 100 лет не воевала только 20, поэтому ее земли очень заминированы. Так же, как и Босния. Там были наши саперы. Тогда наш миротворческий контингент в Ливане демонстрировал какие-то чудеса разминирования. Они брались за то, за что не брался никто. Например, французы за какой-то срок обезвреживали 20 объектов, а наши — более тысячи! Поэтому наших ценили больше всего. А теперь я думаю, как нам нужно будет разминировать наши земли. Половина Украины загрязнена этим ужасом. В Боснии в то время 20 лет не было боевых действий, а таблички "Мины" стояли. И это меня очень триггерило.     

— У вас не было страха ездить в горячие точки?

— Нет, не боялась. Беспечная молодость. Я ездила не так много, но поездки были разные. Помню, поехала как-то делать репортаж о первом рейсе Киев-Неаполь. Это была ужасная поездка, потому что ты вылетаешь в шесть утра, а для этого нужно встать в три, чтобы в четыре быть в аэропорту. В шесть же утра ты возвращаешься. Но тогда меня спросили: "Хочешь полететь в Неаполь?". Конечно я полетела, потому что никогда там не была. Поспать получилось только три часа в самолете.

Были и другие поездки. К примеру, в Париж. Я думала, что лечу на три дня, чтобы отдохнуть и снять немного какую-то конференцию. Но пока я ехала в такси до аэропорта, мне позвонил главный редактор и изменил формат путешествия. Там начинались забастовки из-за пенсионной реформе, поэтому меня обязали сделать несколько включений для новостей, а потом еще и привезти полноценный репортаж для "Подробиць тижня".