О поддержке близких, которые переживают потерю, рассказал психолог горячей линии Украинского ветеранского фонда Чаморсов

Как пережить потерю близкого человека, какие слова подобрать, чтобы выразить соболезнования, и как правильно поддержать человека. Об этом рассказал в "Ранку Вдома"  главный психолог горячей линии кризисной поддержки Украинского ветеранского фонда Минветеранов — 0 800 33 20 29 — Александр Чаморсов.

— Как работает горячая линия кризисной поддержки Украинского ветеранского фонда?

— Она работает по принципу работы многих горячих линий. Также есть такое направление, как телефоны доверия. На линии работает 14 специалистов. Линия круглосуточная. Можно позвонить по бесплатному номеру 0 800 33 20 29 и получить кризисную консультацию. 

— Скажите, пожалуйста, кто работает на этой линии?

— На нашей линии работают именно психологи. Они специально обучены. Их направление — это кризисное консультирование. Мы уже два года работаем, возможно, даже больше. Это наша особенность, потому что необязательно, чтобы на горячую линию работали именно психологи.

— Есть ли среди ваших психологов люди, которые пережили боль утраты?

— Я один из таких людей, потому что я являюсь ветераном, участником российско-украинской войны. Я терял своих побратимов, терял близких на этой войне. Кроме того, у нас работают и близкие ветеранов, жены защитников. Конечно, потери сейчас это такая, к сожалению, частая история. Поэтому да, есть те, что потеряли.

— Многим сложно по телефону говорить с незнакомым человеком. Есть ли возможность оффлайн-встреч с психологами? 

— На самом деле это очень индивидуально, на мой взгляд. Потому что я же на линии начинал работать тоже консультантом. У меня были изменения, я так же консультировал. Вообще у меня опыт телефонного консультирования немалый — шесть лет. Кажется, от большинства абонентов, я слышал о том, что им становилось легче после разговора с незнакомцем по телефону. Потому что часто мы предлагаем продолжить терапию уже в очном режиме. В частности, перенаправляем или предлагаем обратиться к психологу и поработать с ним. Человек наоборот отказывается.

— Почему так происходит?

— Разные причины, но и в том числе это стыд. Человек стесняется просить о помощи. Тогда мы объясняем человеку о том, что обратиться за помощью это смелый поступок. Чем то, чего надо стесняться. К слову, наши специалисты могут консультировать тех, кто обращается, но, насколько я знаю, они этого не делают, потому что им хватает именно кризисного консультирования. Кстати, обращения поступают со всей Украины.  Даже с оккупированных территорий бывают звонки, поэтому мы предлагаем проверенные ресурсы, с которыми у нас, например, есть меморандумы или договоренности о сотрудничестве. Мы направляем туда желающих.

— То есть к вам могут обращаться не только ветераны и военные, но и гражданские?

— Задумывалась линия именно для защитников и ветеранов. Поскольку мы начали работать после полномасштабного вторжения, то мы поняли, что это должна быть линия для всех, кто находится в кризисе, кто страдает от войны.

— Отличаются ли запросы людей с оккупированных территорий от запросов тех, кто находится сейчас на подконтрольной территории?

— Конечно, отличаются. Прежде всего — это риск звонить с оккупированной территории.  Тем более там у людей нет возможности обратиться за помощью. Наши специалисты используют возможности поддержать людей по телефону, потому что у тех людей нет другого варианта.

— Понятно, что каждый человек переживает потери по-своему. Родные или друзья пытаются поддержать. Что им можно посоветовать? Что стоит говорить, а что нельзя?

— Вы верно сказали, близкие хотят поддержать. Это абсолютно уместно, потому что поддержка человеку нужна, когда он проживает горе утраты. Единственное, что мы все действительно понимаем, что можно, о чем можно говорить, что нельзя. Спросить тоже можно: «Чем я сейчас тебе могу помочь? Как я сейчас могу тебя поддержать?». Универсальных алгоритмов или правил, которые написаны на бумаге, нет.

Во-первых, надо понять, хочет ли человек сейчас разговаривать. Возможно, он просто хочет помолчать. Нам надо просто помолчать возле него. Или человек очень хочет поделиться тем, что он сейчас проживает. Тогда главное — это слушать, не оценивать. Ни в коем случае не давать какие-то советы. Принимать то, что человек говорит. Этого вполне достаточно.

— Как вы считаете, что важно сделать на уровне государства для людей, которые потеряли своих близких на войне?

— Сложный вопрос. Хотя он очень важен. Мы понимаем, что государство делает определенные шаги для этого. Надо учитывать тот факт, что у нас идет война.  Думаю, стоит задуматься о большем уважении для тех, кто потерял своих близких. Чего это может касаться? Это может касаться ритуалов. Это может касаться захоронения, уходом за могилами. Если взять пример Соединенных Штатов. Я в прошлом году был там на учебе и посетил кладбище в Вашингтоне на День ветерана. Там есть мемориал неизвестного погибшего солдата. Там продолжается караул и часто проводят различные мероприятия.

Также интересные гости "Ранку Вдома":

• "Театр ветеранов" готовится к работе: о реабилитации искусством и закулисье проекта рассказал драматург и военнослужащий Максим Курочкин
• Ukraine Recovery Conference-2024 и международные гранты: интервью с заместителем министра по делам ветеранов Оксаной Сивак
• Подвиг железнодорожников во время войны: интервью со сценаристами сериала "Потяг"
• Как коммуницировать медикам на фронте и в тылу — советы проекта "Як ти, брате?"