"Мы воюем, чтобы жить": интервью с фронтменом группы "Друга Ріка" Валерием Харчишиным

Лидер группы "Друга Ріка", генеральный директор ОО "Украинское агентство по авторским и смежным правам" Валерий Харчишин в своем интервью для программы "Утро ДОМа" рассказал, как воспринял начало войны, об общении с родственниками из России, чувствах в связи с потерей дома. Также музыкант поделился переживаниями за сына, ныне несущего службу в рядах украинских защитников. Рассказал о новой песне-манифесте "Чи ти почув", а также о том, чем бы хотел заниматься после войны.

Ведущие — Анастасия Касилова и Константин Октябрьский.

— Валерий, где тебя застала война 24 февраля? Какими были твои мысли, чувства?

— 24 февраля я был дома, в Петровцах. И увидел рассвет в окне. Рассвет в 4:30 утра 24 февраля — это очень рано. И я не понял, что происходит. Моя любимая сказала, что началось. Я не понял, что началось. Но потом мне озвучили, что началось. Не знаю почему, но я был довольно спокоен, возможно, потому что не верил в то, что я видел. И я почувствовал это по-настоящему, когда начались смерти.

Даже тогда, когда я ехал в Гостомель, там проживали мои дети, я видел вертолеты, падавшие в Гостомельском аэродроме. Я это видел. Отправлял своему племяннику из Мурманской области России. Он категорически отрицал то, что видел. Это было очень странно. Говорю: "Это я воочию видел, и тебе снимал". Он думал, что это какой-то ролик я в интернете нашел.

А я говорю: "Это место, где ты был со мной, ты ночевал в Гостомеле у меня тогда дома. И вот сейчас твои земляки прилетели на мою землю, мою Украину, и они ее уничтожают".

— Ты оказался среди миллионов людей в Украине, которые из-за вторжения России потеряли свои дома. Мы знаем, что в твой дом в Гостомеле, который ты долго строил, прилетел российский снаряд. Тебе хочется мести какой-нибудь, справедливости?

— Злоба и моменты желания мести, они были с самого начала. Даже тому же племяннику отправил фото дома, и говорю: "А теперь ты веришь?"

Я очень хотел, даже звонил по телефону своим друзьям в Ирпень, просил, если найдете диверсанта, то пригласите меня, пожалуйста, я приеду и убью собственноручно. Не давайте даже оружие. Это восприняли как шутку, никто не звонил по телефону, но потом я узнал, что такая возможность была, на самом деле.

— Твой старший сын пошел защищать Украину. Скажи, пожалуйста, это его личная инициатива? И как ты, как отец, отреагировал на это, что сейчас чувствуешь?

— Только недавно понял, зачем он пошел туда, почему. Несмотря на то, что он, хоть и патриот, несколько пацифистически настроен. Он окончил философский факультет университета им. Тараса Шевченко. Никогда не интересовался оружием, машинками. Он не любил этого всего. Но пошел он, потому что думал, что я пойду. Такое у меня было желание.

Я бегал по дому, когда к детям заехал, искал оружие. Я его нашел. Это ружье отца. При этом показал сыну, как оно разбирается, складывается. И он понимал, что я пойду, поэтому он первый сделал этот шаг, и сказал тихонько так: "Я бы хотел, чтобы ты позаботился о моих младших братьях, пообещай мне, что ты это сделаешь". А я говорю: "А что ты так меня спрашиваешь и так просишь?" А в ответ услышал: "Я хочу пойти в терроборону".

Я думал, что ему не дадут оружие. У него не очень хорошее зрение. Но 25 числа у него на руках уже было оружие. У меня несколько раз возникал порыв такой пойти в терроборону, однако меня останавливали ребята, которые уже там давно, с начала войны, объясняли причину, почему мне не нужно, и почему они меня там не ждут.

Поэтому я стал делать то, что сейчас делаю: заниматься волонтерством. Я понял, что это мое место, и я здесь более эффективен. Сын написал мне недавно, что очень обижен из-за того, что его забрали в штаб. Он почему-то думал, что я повлиял на то, чтобы его забрали в штаб. Но я ему фактически поклялся, что даже не знал, в каком он батальоне, кто его командир.

И это верно. Хотя я мог бы легко узнать, но не знаю этого. Его просто перевели в штаб. Но недавно, 3-4 дня назад, он сказал, что его наконец переводят обратно на север, и он сейчас служит на границе с Беларусью.

— Предлагаю поговорить о творчестве. У группы "Друга Ріка" появилась новая песня. Хотя, по моему мнению, эта композиция "Чи ти почув" — целый манифест. Расскажи, как она родилась, кто автор слов и музыки?

— Надо начать с того, что это не наша песня. Ее написал Ростик Домишевский — один из основателей группы "Скрябин". У него есть общий проект с нашим клавишником Шурой. Это наш старый друг, коллега.

Это своего рода обращение к живущим преимущественно как потребители. Эти люди, потребители, не живут, они существуют для того, чтобы удовлетворить себя. В отличие от них мы живем. Те люди созданы для того, чтобы сеять смерть, а мы для жизни созданы. Ведь сегодня мы воюем за жизнь. Не для того, чтобы просто тупо убивать. Они, россияне, уничтожают нас, уничтожают наших людей. Ради уничтожения. Их основная цель — не захватить, а уничтожить, потому что нас не должно существовать.

"Кто это вам разрешил так хорошо жить? Кто вам разрешил вообще, в принципе, жить?" Поэтому мне показалось, что в этой песне автор как раз проводит линию между нами и ими, но обращается к ним. И это же закрепил один из защитников "Азовстали", который фактически говорил словами из песни. У меня челюсть отвисла, когда он начал говорить, находясь там, на "Азовстали".

Тогда мы решили посвятить песню Мариуполю. И решили обязательно ее спеть. Мы редко исполняем чужие песни. Я, конечно, приложил еще усилий. Ребята приложились к музыке, я — к тексту. Мы кое-что переделали. Но для нас это не было шоу-бизнесом, не очень-то хотелось петь, не очень-то хотелось вообще выходить на сцену.

Я бы говорил, вообще с начала войны мы выключили звук и я ничего не слушал, потому что это было невозможно. Но эта песня появилась в репертуаре "Другої Ріки", когда мы все-таки отважились сыграть концерт. Я подумал, если собрал деньги, опубликовав свой разрушенный дом, то концертами мы соберем больше. И эту песню мы исполнили, представляя как посвящение Мариуполю. И мы ее даже так назвали — "Мариуполь". Но учитывая, что мы не занимаемся сейчас шоу-бизнесом, не спешим, не пытаемся где-то успеть вовремя выдать. Мы занимались основным делом — волонтерством. Занимались помощью, спасали своих близких, в том числе.

Поэтому, когда уже дошел черед до презентации песни, мы поняли, что Мариуполя стало в разы больше. Ирпень, Гостомель, Буча, Бородянка. Потом из последних — Кременчуг. Поэтому это посвящение всем городам, где погибли наши соотечественники, где погибли дети, где разрушены дома, и детям некуда вернуться. Я понимаю, что они чувствуют, потому что видел своих детей.

Я ездил в Варшаву и видел, как мои дети мечтают вернуться домой. К сожалению, пока некуда. Даже в ту квартиру, которая когда-то сдавалась в аренду, прилетело. Вернее, взрывной волной снесло окна, и там сейчас идет ремонт.

— Что первым делом сделаешь после победы?

— Пойду на рыбалку. А потом — совершу путешествие по Украине. Везде побываю, по всей стране. Особенно по той территории, которая будет освобождена. Поехал бы в Мариуполь. Не для того, чтобы посмотреть на беду, а посмотреть, как можно изменить, как можно быстро отстроить все.

У меня вообще есть мечта строить. Я люблю музыку, творчество. Но мне после того, что происходит, кажется, что, возможно, некоторые музыканты, такие как я, вообще потеряют работу на этот период. Не до шоу-бизнеса будет. Потому я бы хотел строить.

— Спасибо тебе! Желаем как можно больше творчества, побольше радостных событий и, конечно, сил выдержать это все, и победы!