Риск вторжения Беларуси в Украину: аналитика и прогнозы экспертов

Белорусский диктатор Александр Лукашенко то обещает ввести войска в Украину, чтобы не допустить ее "оккупации" блоком НАТО, то наоборот — угрожает уничтожить украинские города, а заодно и города стран Балтии и Польши. То "бацька" уверяет, что Беларусь никому не угрожает, а то заявляет, что республика с первых дней "спецоперации" принимает в ней участие.

Готов ли Лукашенко перейти от угроз к действиям, и отдать белорусским войскам приказ о нападении на Украину? Об этом в интервью для телемарафона "FreeДОМ" на телеканале UA говорим с экспертами:

• политологом Валерием Карбалевичем;
• экспертом Института будущего, аналитиком Игарем Тышкевичем;
• военным экспертом, полковником в отставке Сергеем Грабским.

— В последнее время риторика Александра Лукашенко сильно радикализировалась. С чем это связано?

Карбалевич: Здесь несколько факторов. Самый главный — это желание продемонстрировать лояльность Путину, желание поддержать Россию. Но поддержать именно на уровне риторики. И тем самым избежать возможности реального участия белорусских вооруженных сил в войне на территории Украины.

То есть вот демонстрация России, дескать, мы вот тут на границе проводим какие-то милитаристские игры, мы выступаем с грозными заявлениями, мы поддерживаем Россию, поэтому не требуйте от нас, чтобы мы еще и реально участвовали в войне.

Второй момент, и это опять же адресовано России, а частично белорусской номенклатуре. Что, дескать, Беларусь окружают с Запада. Ну, и с территории Украины, понятное дело, угрожают. И в ответ на эти угрозы белорусские официальные лица заявляют, что вот сейчас по Польше ракетами ударим, по Украине ударим и так далее. И тем самым демонстрируют России, что смотрите, с Запада угроза, и мы не можем отправить белорусские вооруженные силы в Украину. Потому что иначе НАТОвские орды беспрепятственно через территорию Беларуси пойдут на Москву.

И это также объяснение белорусскому обществу, почему Беларусь оказалась в ситуации соучастия в войне. Смотрите, на Западе нам угрожают, с территории Украины нам угрожают, у нас нет другого выхода, как оказаться в одном окопе с Россией.

Тышкевич: Тут месседжи Кремлю и для внутренней аудитории. Кремль давит и создает условия более четкой привязки Беларуси к российским подходам в войне против Украины, вплоть до вступления в эту войну. С точки зрения Лукашенко, если брать базовую социологию, настроения в обществе, то для него это не то, что смерти подобно, но это разрушает всю его конструкцию сохранения собственной власти.

Грабский: Лукашенко отчаянно пытается уйти от прямого участия в войне, но пространства для маневра остается все меньше и меньше. И, скорее всего, его уже фактически склонили.

И вопрос времени, когда это желание перерастает в действительность. 

— Как белорусское общество относится к участию страны в войне против Украины?

Карбалевич: Согласно соцопросам, участие Беларуси в войне поддерживают около 10% населения. Остальные 85-90% выступают против.

Белорусское общество очень сильно расколото по многим линиям. Но по вопросу об участии Беларуси в войне — консенсус.

И противники Лукашенко, и сторонники Лукашенко не хотят этого. И номенклатура правящая, и силовые структуры реального участия в войне не хотят. Лукашенко это понимает. И поэтому всячески уклоняется от реального участия в войне. А компенсирует это такой грозной угрожающей риторикой.

Тышкевич: Когда Россия своими медиаресурсами входила в белорусский политический кризис в начале 2020 года, она работала среди прочего на раскол общества. Это было то же самое, что и в Украине в 2005-2006 годах.

Но российские политтехнологи не учли, что белорусское общество уже было сегментировано на группы на ценностном уровне. И каждая группа имела зачатки своего информационного поля. То есть смотрели свои каналы и не особо лезли к оппонентам.

Условно говоря, ядро новой оппозиции жило в своем мирке, их никто не бил, их никто не притеснял, им было хорошо до 2020 года. Они жили с медиа, где рассказывают о котиках, им было прекрасно. Они не понимали, что происходит в государственных медиа, они их не читали.

То же самое потребитель государственных медиа, этой пропаганды. Они смотрели о злобном Западе, о нехороших буржуях, они видели на улицах Минска этих молодых нехороших буржуев, но они не читали медиа этих буржуев.

А что случилось во время кризиса? Лукашенко, пытаясь стабилизировать ситуацию, начал с попытки уничтожения региональных медиа, обрубания мостиков между группами общества. И в результате по состоянию на сегодня в Беларуси сформировалось несколько медийных резерваций, медийных пузырей, все мостики уничтожены.

Это проблема с одной стороны как Лукашенко, потому что он имеет свое поле поддержки, на которое работают белорусские СМИ. И эти же люди смотрят российскую пропаганду. Это проблема для оппонентов Лукашенко, которые оказались в резервации со своими группами сайтов и ресурсов, и не могут выйти даже на нейтральных.

А большая часть белорусов — это группа нейтральных, которые не любят ни одних, ни других.

И здесь сложилась интересная ситуация. С одной стороны, Лукашенко не может стабилизировать свое политическое положение внутри в отрыве от войны, потому что не имеет нормального выхода на эти группы. А с другой стороны, так в Беларуси и пробуксовывает российская пропаганда — просто потому, что эти каналы не смотрят. Ты можешь на белорусском телевидении сколь угодно красиво и ярко говорить о злобных украинцах. Но если это смотрит максимум 40% населения, то на остальные 60% ты не влияешь.

—А каковы настроения в белорусской армии?

Тышкевич: Белорусская армия состоит не из марсиан. Она состоит из граждан Беларуси. И даже среди ядра Лукашенко количество поддержки Российской Федерации силами белорусской армии в зависимости от соцопроса колеблется от 18 до 22%. Какие могут быть настроения в белорусской армии, когда офицеры и солдаты понимают, что умирать им? Явно не милитаристские. Тем более, учитывая достаточно сложные исторические отношения Лукашенко именно с армией.

Карбалевич: Я не беру силы специальных операций и так далее. То есть да, есть разные. Но идти воевать за чьи-то чужие интересы не особо хочется.

— За последние недели впервые после бегства оккупантов с севера Украины активизировались российские войска на территории Беларуси. Ввозится военная техника, оборудование, тайно прибывают военные. Стоит ли ожидать нападения с территории Беларуси в ближайшие недели? Не готовит ли Россия "спецоперацию" под чужим флагом?

Карбалевич: В современных условиях это скрыть невозможно. Эта война отличается тем, что она очень прозрачная. Ничего невозможно скрыть. Тут и наблюдение из космоса, новые возможности разведки, элементарные социальные сети...

А раз спрятать это будет невозможно, поэтому я особо смысла не вижу, зачем переодевать кого-то и наступать под каким-то другим флагом. Ведь через пару дней  все это выявится.

Грабский: Реальная угроза может быть только тогда, когда мы увидим достаточное сосредоточение российских войск. Нынешнего количества белорусских войск — до 4 тысяч личного состава или 7 батальонно-тактических групп — недостаточно, чтобы проводить широкомасштабные наступательные действия.

Говорить о серьезной переброске российских подразделений на это направление тоже пока рано. Пока есть очень медленная, но все-таки положительная динамика постепенного увеличения их контингента на территории Беларуси.

Тышкевич: Есть полеты транспортной авиации. Причем, они перевозят, вероятнее всего, грузы, но пока что не технику. По мониторингу, количество именно российской техники, которая передвигается по белорусским дорогам, достаточно минимальное.

Есть попытка переброски инженерного состава, например, на аэродром в Зябровке Гомельской области, недалеко от украинской границы. Это аэродром, который был одной из баз снабжения при вторжении в Киевскую область через Полесье.

Есть на данный момент залеты российской авиации, которая произвела пуски ракет по Украине. Прилетел также самолет дальней разведки, и еще транспортник привез пару систем РЭП (радиоподавления), которые также переехали в Зябровку.

Но вот по состоянию на сегодня — это все, что есть.

— Недавно в Беларусь прилетел самолет дальнего радиолокационного обнаружения А-50. О чем это может свидетельствовать?

Грабский: Как минимум, белорусские и российские летчики отрабатывают вопросы взаимодействия с этим самолетом.

Это самолет дальнего радиолокационного обнаружения. То есть это и наводчик на цели, это и самолет, который снимает информацию о наличии каких-то угрожающих объектов, систем противовоздушной обороны, летающих объектов и так далее. У него много задач.

Мы понимаем, что такой самолет появляется не просто так. С учетом того, что на территорию Беларуси прибывают и российские военные летчики, и дополнительная авиатехника, можно предположить, что создается ударная воздушная группировка для агрессивных действий против Украины.

— С территории Беларуси заходят диверсионно-разведывательные группы. Какая цель этих групп, если в ближайшее время, по данным разведки, вторжение не предвидится?

Грабский: Диверсионно-разведывательные группы заходят с целью определения диспозиции, дислокации украинских войск, с целью разведывания систем обороны и узлов сопротивления украинских войск. Также, возможно, для закладок оружия, боеприпасов для последующий действий, для проведения террористических актов по ликвидации каких-то особо важных объектов на территории Украины.

Это абсолютно нормальная практика. Это было ожидаемо, и украинские силы уже достаточно давно ставят минные заграждения на отдельных участках.

Тышкевич: ДРГ в рамках частных военных компаний (ЧВК) может быть эффективна для решения серьезных задач только в одном случае, когда ты людей взял, провел с ними серьезную подготовку — по обучению, по слаживанию группы.

Что такое ДРГ в условиях теперешней войны? Набрали — и через месяц забросили. Будет ли серьезное обучение мерам конспирации? Будет ли серьезное обучение поддержанию связи? Будет ли серьезное обучение координации, объединению с другими группами для решения более-менее масштабных задач? А за месяц подготовки (это максимум, сколько может себе позволить ЧВК) — вряд ли.

Да, научат прятаться, научат стрелять, либо подтянут определенные навыки. Но такая ДРГ — это пушечное мясо. Поступит им приказ напасть на какой-то инфраструктурный объект, этих людей убьют, но эти трупы Россию уже не интересуют, потому что это ЧВК.

Такие диверсионо-разведывательные группы в составе ЧВК служат, скорее всего, прикрытием для ДРГ из числа кадровых военных, действующих в тыловых регионах.

— Если Лукашенко отдаст приказ белорусским войскам наступать, какие могут быть последствия?

Грабский: Войска пойдут в атаку. Но самостоятельно белорусская армия не может проводить такие операции. Поэтому мы особое внимание сейчас обращаем на сосредоточение дополнительных контингентов российских войск. То есть белорусская армия может быть задействована лишь как соучастник в составе объединенной группировки российских войск.

И если они пойдут в наступление, мне кажется, белорусское население никак не отреагирует. Особенно на начальном этапе. Потому что есть чисто психологический эффект. Люди еще не осознают, что случилось, в какую катастрофу их ввергают, им кажется, что это их не затронет. Поэтому на начальном этапе переживать будут только мамы тех солдат, которых бросают на уничтожение в сторону Украины. А остальное население не будет реагировать никак, учитывая высокую степень пропаганды, которая льется из всех утюгов, телевизоров, радио в Беларуси.

Карбалевич: Думаю, что приказ армия выполнит. Но вопрос в мотивации белорусской армии в этой войне, насколько активно они будут в этом всем участвовать, не будут ли тихо саботировать.

А большой мотивации нет. Потому что для белорусов — это чужая война, и объяснить белорусским вооруженным силам реальные мотивы, реальный смысл участия в этой войне будет достаточно сложно.

Поэтому мое предположение: приказ будут выполнять, но выполнять так, чтобы не подставляться, чтобы не погибнуть и чтобы уклониться.

— Можно ли рассчитывать, что в перспективе белорусское руководство понесет ответственность за участие в этой войне?

Карбалевич: К ответственности привлекают лидеров государств, проигравших в войне. Победители привлекают проигравшую сторону к ответственности. Так было после Второй мировой войны.

Поэтому, если украинская армия захватит Москву, захватит Минск, арестует Путина и Лукашенко, в этом случае наверняка — да, к ответственности могут быть привлечены. Но, честно говоря, такой сценарий мне не кажется слишком правдоподобным.

Тышкевич: Это очень сильно зависит от того, как будут развиваться события. Если Россия будет терять внешнеполитические позиции и будет на грани внутриполитического кризиса, я не исключаю такого публичного акта политического маневра.

Или не исключаю такой себе маневр Маннергейма 1944 года (финский маршал Карл Маннергейм во время Второй мировой войны был союзником Гитлера, в августе 1944 года стал президентом Финляндии, в сентябре 1944 года под давлением антигитлеровской коалиции принял решение о выходе страны из Берлинского пакта и из войны, — ред.). Вот у меня вопрос, Маннергейм понес ответственность в 1945 году? А руководство Румынии понесло ответственность в 1945 году? С Лукашенко может быть примерно то же самое.

А если официальный Минск будет до конца с Москвой в войне, в таком случае внутриполитические и внешнеполитические проблемы России автоматически идут на Беларусь. Тогда ответственность будет.

Грабский: Действующий политический режим Беларуси несет полную ответственность в соответствии с нормами международного военного права по статье о военных преступлениях, которые совершаются на территории Украины. Потому что Беларусь предоставляла и предоставляет свою территорию и воздушное пространство для развертывания ударных группировок российских войск, для запуска крылатых ракет, которые уничтожают мирное население Украины. Они предоставляют свои коммуникации для подвоза войск, производят медицинское и тыловое обслуживание подразделений российских войск, которые участвовали в агрессивных действиях на территории Украины.

То есть полный спектр, кроме одного элемента — явных прямых действий в составе оккупационных войск.