Пропаганда нацизма в Украине: о декоммунизации и национальной памяти говорим с историком Ириной Сколкиной

Марш со штандартами дивизии СС "Галичина". Фото: apnews.com

В Украине запрещена нацистская и коммунистическая символика. Ещё в 2019 году Конституционный суд уравнял коммунистический и нацистский режимы. Судьи признали закон о декоммунизации Украины, вступивший в силу в мае 2015 года, соответствующим Конституции страны. При этом 28 апреля в Киеве прошёл марш по случаю 78-й годовщины создания дивизии СС "Галичина". Около 500 человек колонной прошлись от Арсенальной площади до Майдана Незалежности. Как заявили в столичной мэрии, мероприятие было заявлено как патриотический парад вышиванок.

Прославление войск СС — недопустимо для европейской страны. Об этом заявил глава Украинского института национальной памяти Антон Дробович. Он уверен — это не поддерживает абсолютное большинство украинцев.

Лидер партии "Слуга народа" Александр Корниенко отметил, что марш в честь дивизии СС "Галичина" может подпадать под ряд уголовных статей, в частности, по части пропаганды тоталитарных режимов. Нардепы фракции "Слуга народа" также осудили парад. Их вердикт — всё, что связано с СС — "это преступление".

"Отношусь плохо. Считаю, что любое нарушение закона недопустимо, а пропаганда нацизма, пропаганда войск Вермахта на территории нашего государства точно не добавляет нам (престижа, — ред.) — ни внутри общества, ни за границами нашей страны. И мы все хорошо помним — я надеюсь, что все — что принесла война в Украину", — заявил председатель Верховной Рады Дмитрий Разумков.

Зато для прокремлёвских телеканалов подобный малочисленный марш стал прекрасной картинкой для информационных манипуляций.

Данную тему в программе "На самом деле: Украина" телеканала "Дом" обсуждаем с кандидатом исторических наук Ириной Сколкиной.

Ведущий программы — Николай Сырокваш.

— Ваше личное экспертное мнение: кому выгодны подобные провокационные марши?

— Безусловно, никому не выгодны в Украине. Никому, кто желал бы добра Украине. Можно, наверное, много спекулировать о том, что это могут быть какие-то происки извне. Что это может быть "рука Москвы". Но мне кажется, стоит также критически признавать, что в самой Украине есть праворадикальные силы. Которые не пользуются практически никакой поддержкой среди широких слоёв населения, тем не менее, их влияние в последние годы возрастает.

Они стараются спекулировать как бы на травме, военной травме общества и, к сожалению, это играет на руку только лишь действительно маргинальным силам.

— Этот марш широко разогнали по российским СМИ. Как по-вашему, может, действительно есть поддержка извне, чтобы сформировать картинку и преподнести российским телезрителям?

— Об этом "извне" можно много рассуждать и спекулировать, однако мы не можем ответить на это точно. Этим должны заниматься спецслужбы, а мы, конечно, будем ждать результаты с их стороны. Я бы также ожидала и судебного преследования или, по крайней мере, какого-либо процедурного разбирательства касательно того, почему организаторы, которые заявили "марш вышиванок", на самом деле провели нечто совсем иное.

Также, думаю, что этот случай должен подтолкнуть общество и государственные органы к тому, чтобы действительно посмотреть шире на проблему декоммунизации, которая происходит в стране. Не только в аспекте запрета пропаганды тоталитарного советского режима, как это формулируется в законодательстве, но и более внимательно посмотреть на проблему пропаганды нацизма и неонацизма.

Это хорошо, что у нас есть Украинский институт национальной памяти, но хотелось бы увидеть более конкретные шаги, которые бы осуждали деятельность той же организации "С14", которая не только отличается подобными символическими пропагандистскими акциями, но также и прямыми актами насилия, преследования этнических меньшинств.

То есть я думаю, что не стоит сосредоточиваться только лишь на внешнеполитическом аспекте.

Мы осуждаем нацизм не для того, чтобы хорошо выглядеть в чьих-то глазах. Прежде всего, для того, чтобы строить современное демократическое и толерантное общество. Чтобы нам самим меняться изнутри. И вовсе не только лишь потому, что нам нужна коалиция с западными странами в войне против России.

— Каким образом государство должно реагировать на попытки пропаганды нацизма, на то, как это используют в Российской Федерации для формирования лже-имиджа Украины?

— Думаю, что Украина может усиливать свои посылы, в том числе и через созданные не так давно культурные институции, такие как Украинский культурный фонд, как Институт книги, как Украинский институт национальной памяти и др. Может приоритезировать тему памяти и пропаганды, тему манипуляций исторической памятью. Также должно быть не только изучение самого военного прошлого, войны, но, прежде всего, изучение и критическое осмысление в проектах искусства, в проектах науки, журналистских проектах.

Осмысление самого феномена памяти о войне и манипуляции. Использование этого жупела неонацизма по отношению к странам Центрально-Восточной Европы. Нужно связать тему военного прошлого с сегодняшним днём, с вопросом положения национальных и других меньшинств в Украине с задачей большей интеграции разных групп в общественное пространство. Считаю, что это было бы лучше всего. С этим справились бы созданные современные культурные институции, которые существуют на таких соревновательных платформах.

Конституционный суд уравнял коммунистический и нацистский режимы. Декоммунизация дала украинцам некое представление о том, что символы нацизма равнозначны символам коммунизма?

— Декоммунизация, мне кажется, прежде всего, породила бурную дискуссию, и это очень хорошо. Единственное, декоммунизация должна была происходить не только лишь в символах и внешних проявлениях, но в создании совсем новой, другой политики памяти, которая была бы более чувствительна к местным мнениям, к местным громадам. Политика, которая включала бы больше людей в какой-то партисипативный процесс принятия решений касательно того, что они будут демонтировать или сохранять в своих населённых пунктах. Конечно, они не могут сохранить, скажем, памятники Ленина в неприкосновенном виде, но предложить музейное решение, сохранение прошлого в каком-то ином виде — к сожалению, этого всё-таки не было сделано. Прежде всего, потому что это требует больших ресурсов и институций. Думаю, что это ещё долгий процесс.

Прямой эфир