Дважды "освобожденные": 2014 VS 2022 для переселенцев с Донбасса

Меня зовут Марина Курапцева, я переселенка из города Енакиево Донецкой области, и я беженка из пгт Бородянка Киевской области. Так я начинаю каждое из бесконечных интервью, которые даю коллегам после эвакуации с Киевщины.

Первая эвакуация

В 2014 году, когда "русский мир" впервые пришел "освобождать" Донбасс, моя семья чуть не погибла во время боев за Енакиево. Очень уж неудачно было расположение нашего дома — прямо между украинской и российской армиями. И если первая старалась причинить как можно меньше вреда гражданской инфраструктуре, то вторая об этом совершенно не заботилась.

Потом мы потеряли дом (в 2015 году он был разрушен вследствие обстрела из реактивных систем залпового огня "Град"), а с ним — и всё имущество, которое наживала наша семья и предыдущие поколения. Самое страшное — как и миллионы переселенцев 2014 года, мы потеряли нашу землю, оборвали корни, потеряли даже возможность навестить могилы наших родных.

Мы бежали сначала на запад Украины, а в 2015-м перебрались под Киев. Что может быть более нелепым, чем предположения о бомбардировках мирных городов у самой столицы?

Поиски работы, аренда жилья, покупка предметов обихода, кухонной утвари, бытовой техники — на это ушло восемь лет нашей жизни. Годы шли, с ними уходило здоровье, а нервные клетки сгорали в чиновничьих кабинетах, в попытках доказать, что мы, переселенцы с Донбасса, "тоже люди".

Кто-то спустя 2-3 года с начала конфликта на Донбассе и оккупации Крыма удивленно приподнимал брови: "Как, вы еще не купили квартиру на Печерске?" А мы тем временем просто пытались выжить.

Полномасштабная война

Когда 24 февраля 2022 года Украина проснулась от звуков взрывов, ощущение нереальности происходящего стало, кажется, основным в сложном спектре чувств украинцев, живущих в городах, не знающих, что такое война.

Множество людей схватили первые попавшиеся под руку вещи, загрузили их в автомобили, электрички или маршрутки, и вырвались из Бородянки. Однако большинство — остались. Люди остались в своих домах, как оставались в своих родных стенах и люди на Донбассе в 2014-м. О том, что Россия пришлет в Украину самолеты, чтобы стирать наши города с лица земли, конечно, никто из гражданских и не подозревал.

25 февраля мы услышали первые залпы и взрывы. А 26 февраля знакомая женщина, живущая на другом конце Бородянки, сообщила нам, что русские танки уже разбили дом в частном секторе, похоронив под его обломками троих людей, и еще нескольких оставив под завалами. Мы схватили "тревожный рюкзак" и побежали в бомбоубежище, потому что прекрасно помнили, что русские военные не щадят мирное население.

Больше всего не повезло многоэтажным домам, расположенным возле районного военкомата и вдоль улицы Центральная, по которой с 26 февраля начала прорываться российская военная колонна. Российские самолеты их сожгли дотла.

Буча, Клавдиево, Немешаево, Бородянка, Ирпень, десятки других населенных пунктов лежали у российских оккупантов на их пути в направлении Киева. И только поэтому их стерли с лица земли бомбардировщики РФ.

Опыт войны: что пригодилось

Мы уже переживали боевые действия в городе. Поэтому понимали, что лучше опуститься в укрытие. Однако не в любое. Например, подвалы высоток изначально можно считать братскими могилами. В Бородянке сейчас так и говорят — братские подвалы. Лишнее подтверждение тому — ужасающие кадры из Бородянки, Бучи, Харькова, Мариуполя.

Бомбоубежище, в котором мы провели пять дней, было построено именно как убежище на случай боевых действий: водопровод, туалет, электричество, отопление. Но — отсыревшие стены. Но — цементная пыль, поднимавшаяся от каждого взрыва. Но — заложенное дощечками окно во двор. Много разных "но", образующих огромное решето в монолите, которым должно было быть это место.

26-28 февраля мы прятались от артиллерийских обстрелов, скрывались от российских солдат, которые под видом "эвакуации" забирали гражданских, чтобы загнать в автобусы и сделать из них "живой щит", то есть — погнать впереди русской колонны военной техники, закрываясь от ударов со стороны Вооруженных сил Украины.

Мы знали, что нельзя обнаружить наше укрытие. Знали, что нужно слушать ребят из территориальной обороны — они приходили к нам по утрам, приносили обнадеживающие новости: россиян бьют под Гостомелем, в Буче, в Бородянке — везде дымятся части этой гидры, которая из Беларуси ползла на Киев. Но гидра отращивала всё новые и новые головы.

Мы знали, что во время обстрела нельзя бежать, а нужно только найти максимально безопасное место. Помнили, как опасны осколочные ранения, и что "скорая помощь" и пожарные могут просто не иметь доступа к местам, где нужна их помощь. Когда был интернет, прямо там, на месте, пытались изучить и запомнить способы оказания доврачебной помощи.

Успокаивали друг друга: когда кто-то плакал, просто молча подходили и обнимали. Иногда человеку нужно только пару минут внимания и тепла, особенно тем, которые пришли в бомбоубежище одни, а их родные остались в своих домах, не успев уйти от опасности.

Конечно, делали и то, чего нельзя было с точки зрения безопасности, но необходимо — с точки зрения выживания. Например, несколько человек из нашего укрытия, среди которых была 15-летняя девушка и ее молодой человек, ездили в разрушенные, горящие супермаркеты АТБ и "Фора", чтобы набрать воды, продуктов, предметов гигиены. О хлебе мы тогда уже даже не мечтали.

Еще — ходили по улицам в вечернее время, чтобы отыскать метки на многоэтажках, которые за подкуп оставляли местные жители, направляя дула российских орудий на дома мирных жителей.

А потом наш опыт выживания на войне, наши знания, наши надежды выжить и здесь просто рассыпались, как мозаика. Потому что прилетели российские бомбардировщики.

Самолеты

Российские военные самолеты стали забрасывать Бородянку ракетами. Схема была проста и ужасна в своей жестокости: сначала прилетали самолеты и бросали ракеты на жилые дома, потом шла часть российской военной колонны и разрушала Бородянку с земли, расстреливая при этом и людей, случайно оказавшихся на улице, потом — снова самолеты, и снова — часть колонны…

Я помню, как 25 февраля мы с мамой и сестрой, купив в последнем еще не закрытом магазине мясо (которое так и не приготовили), шли через центральную площадь Бородянки, мимо еще не расстрелянного памятника Тарасу Шевченко и еще не разрушенного Дома культуры, и услышали залпы артиллерии. И я сказала: "Мама, они пришли в Бородянку, это на самом деле происходит? Я не верю".

Вот так же сейчас, оглядываясь на полтора месяца назад, мне трудно поверить, что наши города уничтожают российские самолеты, что это мы сидели в темном бомбоубежище и изо всех сил открывали рот, чтобы не оглохнуть от звуков, с которыми разрываются авиабомбы, что это наши дома падали и пылали, хороня под завалами наших соседей.

К сожалению, в Бородянке не было сирен для оповещения жителей об опасности с воздуха. Поэтому о самолетах, прилетающих сбросить очередную "порцию" бомб на Бородянку, люди узнавали по звукам: полет, свист бомбы и взрыв. Если была мобильная связь, терроборона предупреждала нас по телефону.

Здесь не мог помочь никакой опыт. Потому что мы никогда не переживали авианалетов. Потому что мы никогда не могли представить, что есть на свете сила, готовая уничтожать мирных людей просто так, без военной необходимости, исключительно из стремления стереть все живое с лица земли. Убивать, насиловать, грабить — вот всё, зачем пришла российская армия в Украину.

2 марта нас эвакуировали украинские спасатели. Нас вывозили под авианалетом, когда российские бомбардировщики летели, чтобы уже окончательно стереть Бородянку с лица земли. Эти самолеты гудели в воздухе, бросали бомбы, а спасатели "загрузили" нас в "КамАЗ" и просто рванули с места. Перед тем, как влезть в кузов, я оглянулась на центр Бородянки, чтобы запомнить хоть что-то; и ничего не увидела, кроме дыма, поваленных столбов и "спрута" из рухнувших вниз электрических проводов.

Нас отвезли в село за 10 километров от Бородянки. Двое суток мы пытались покинуть то место, но вокруг были только взорванные мосты, рядом — Бородянка, Гостомель, Киев. Вокруг шли бои.

А потом украинские военные вместе с местной властью организовали коридор, так называемую "дикую" эвакуацию. Мы ехали по украинским блокпостам. Вот еще один урок войны: со времен Дебальцево и Иловайска все должны запомнить, что эвакуация возможна только по договоренности с украинскими военными. Российским военным верить нельзя.

Выводы

Нет универсальных знаний, которые помогли бы выжить во время вооруженного конфликта. Можно пережить артиллерийский обстрел в доме, а завтра — погибнуть в бомбоубежище вследствие прямого попадания крылатой ракеты.

Но есть общие правила поведения для гражданских людей во время войны. Существует множество рекомендаций. Они могут помочь в конкретной ситуации.

Особенно важно понимать, что бой в черте города — самый жестокий, самый опасный для жителей. И если вы не можете покинуть опасную зону, найдите укрытие. И держитесь изо всех сил.

Читайте также: Что делать, если охватили паника и страх в укрытии — советы психологов (ВИДЕО)