Без денег, жилья и семьи из-за помощи Украине — история волонтера из Германии Майкла Майера в проекте "Я не забуду"

Строгое выполнение всех законов, четкое следование правилам, пунктуальность — такие синонимы имеет жизнь немцев. Однако даже они готовы нарушить эту идеальность, внезапно перевернуть все вверх дном, сесть за руль и поехать в неизвестность. Именно так сделал герой нового выпуска проекта "Я не забуду" с Ириной Хоменко — Майкл Майер. О том, как немец оказался в Украине, кто выставил его за порог и при чем здесь румынская девушка Эмма, кто нашел любовь в другой стране, а чья семья пережила плен, рассказывают герои программы.

Беженка из Херсонской области, которой Майкл Майер помог поселиться в Германии

32-летняя Елена Шанина родом из Каховки, что в Херсонской области. Благодаря проваленному экзамену по легкой атлетике женщина заинтересовалась одним из старейших олимпийских видов спорта. Теперь у нее звание кандидата в мастера спорта по академической гребле и ее она преподает детям. Последние полтора года Елена живет в Германии, поэтому присоединилась к программе по видеосвязи.

— В каком вы сейчас городе?

— Мы сейчас на юге Германии, в замечательном городе Карлсруэ. Это такой студенческий городок, очень красивый, много зелени, молодежи. Дома, конечно, лучше, конечно, но, учитывая ситуацию, здесь хорошо. Несмотря на языковой барьер, на все то, что приходится переживать, самое главное — моим детям здесь хорошо, они здесь в безопасности. Они ходят в школу, занимаются футболом.

— Какую разницу в быту вы чувствуете между жизнью в Украине и в Германии? 

— Во-первых, еда. Украинская еда и продукты — это самое вкусное, что может быть. Немецкая кухня достаточно специфическая, мы до сих пор не можем привыкнуть. Пробуем что-то, пытаемся новенькое для себя приготовить, но это не так вкусно, как наше украинское. Всем немцам нравится наш борщ. Первое блюдо, которое мы готовили для нашей семьи — борщ. Они были в восторге!

— Раньше вы жили в Каховке и даже участвовали в проукраинском митинге. Расскажите об этом. 

— Это было морально тяжело, но мы каждые выходные выходили на митинги с украинскими флагами и песнями. Собирались на центральной площади города и все как один были настроены на то, чтобы все поскорее закончилось. Было тяжело, но мы хотели, чтобы украинские флаги были на всех зданиях, на своих местах. Жизнь в нашем маленьком городе для меня была очень хорошей — у меня была работа, друзья, хобби, все было прекрасно. 

Мы были на митинге в Карлсруэ. Украинское сообщество здесь часто проводит митинги, фестивали украинской кухни и музыки. Мы принимаем участие. Наверное, украинский флаг был первым, что мы повесили в квартире, в которую переехали. Частичка дома всегда с нами. 

— Когда вы участвовали в митинге в Каховке, оккупанты уже были?

— Они были у нас с первого дня, с 24 февраля, но в сам город не заезжали сначала. Первого апреля, поэтому мы сразу подумали, что это первоапрельская шутка, к нам пришла российская власть, а над городской администрацией повесили российский флаг. Последний наш митинг был третьего апреля. Мы пробыли буквально полчаса, а потом приехали российские солдаты на БТР, со снайперами, с автомобилями, в которые собирались грузить тех, кто не был готов с ними сотрудничать. Их было человек 200. Тогда нам стало страшно. Мы подумали, что, ну, наверное, это уже все, наша свобода закончилась. Их командир сказал: "Мы даем вам 10 минут попеть ваши песни, и чтобы вас здесь больше никогда не было". Тогда уже в ход у них пошли шумовые гранаты.

Я знаю, что пятерых людей они забрали. Забрали одну девушку, которая шла в конце колонны и говорила им: "Зачем вы сюда приехали, вы нам здесь не нужны". Они повезли ее для "профилактической беседы", а у нее дома остались дети, она многодетная мама. Это было шоком для нас. Сразу появилось российское телевидение, по которому показывали абсурдные новости. Когда я пришла на работу, директор отдал мою трудовую книжку и сказал: "Я не знаю, что будет дальше. Мы прекращаем нашу работу". 

— И вы решили уехать?

— Мы решили уехать. Приехали в Кривой Рог в четыре или пять утра, началась воздушная тревога. Мой младший сын в слезах, в истерике спрашивал: "Куда ты меня привезла? Я боюсь. Вези меня обратно домой". У нас там не было системы оповещения, мы видели, как летают ракеты, и дети уже могли сказать, какая летит. Но сирену мы впервые услышали в Кривом Роге, и это было страшно. Потом мы приехали во Львов к моей коллеге, которая сказала, что отправляет меня в Германию. Сказала, если будет плохо, то вернусь.

— Я знаю, что во Львове вы познакомилась с человеком, который вам помогал выехать за границу. Кто это был? 

— Да, во Львове мы познакомились с волонтером Майклом Майером. Он родом из Германии и, как я уже потом узнала, в первые же дни бросил все в Германии и поехал помогать украинцам — вывозил их из Украины в Германию. Бесплатно. Это была встреча на вокзале, которую мы не ожидали. Эта встреча изменила нашу жизнь.

— Куда он вас привез? 

— Сначала в Румынию, где у них есть дом. Они туда привозят людей, дают им возможность отдохнуть, привести в порядок себя, свои мысли, а потом уже ехать в Германию. Я сказала ему, что не знаю, куда ехать, никаких вариантов не было. Он сказал, что есть поселок и семья, которая хочет нас принять к себе. Показал им наше фото, а через полчаса прислал нам фото этой семьи, их дома с бассейном. Как в сказке какой-то. И мы поехали, но уже с другими волонтерами, потому что задача Майкла — отправлять людей из Украины в Румынию. 

— Как вас приняли в новой семье? 

— Это была молодая немецкая семья: муж Стивен, жена Дженни и двое детей — Зоя и Финн. Небольшое село Лосхайм недалеко от Карлсруэ. Они встретили нас как друзей, которых знают очень-очень давно. Показали наши комнаты, приготовили еду и вещи. К нашему приезду они готовились очень серьезно. Помогли устроить детей в школу, потому что в Германии все дети должны посещать школу. Потом старший сын пошел играть в футбол в местную команду. Они нам все время помогали с документами, а потом в один прекрасный день сказали, что мы уже должны стать самостоятельными и нашли для нас в Карлсруэ жилье. Здесь я заканчиваю курсы немецкого языка, дети ходят в школу.

— А любовь нашли себе там? 

— Ну, есть человек, который помогает нам, который рядом. Был период, когда очень хотелось домой, а он мне говорил: "Чем ты хочешь заниматься, что хочешь делать?". Я говорю: "Я не знаю, я немного вяжу игрушки". Он сказал: "Давай ты свяжешь и мы здесь презентуем. Ты будешь нам вязать, а мы будем это продавать". У них собираются волонтеры для того, чтобы собирать средства. 

— Кто вас познакомил? 

— Майкл. Они хорошие друзья, работали вместе, и он мне однажды написал, что нужна помощь. Первый вопрос был — что случилось у Майкла, что ему нужно. Он говорит: "Нет, все хорошо, но нам надо помочь". Так и началось все, с моего маленького хобби. Мы вязали для них сердечки с украинским флагом и с немецким.

— Сейчас вы поддерживаете общение с Майклом? Ваша дружба продолжается? 

— Да, он приезжал к нам в гости несколько раз, когда мы еще с немецкой семьей жили. Постоянно с ним общаемся в WhatsApp. Последний раз, когда волонтеры ездили в Украину, они ездили в Харьков. Я связала, наверное, с десяток зайцев и других игрушек, которые поехали к деткам в Харьковскую область. 

— Как Майкл вам объяснял, почему он решил помогать украинцам? 

— Он это аргументировал тем, что у него есть дети и он видит, как страдают семьи, матери с детьми в Украине. Он хочет, чтобы украинские детки также были в безопасности. Сейчас это уже для него, как жизнь. Он без этого не может.

Супруги преподаватели, которые пережили плен и эвакуировались из  Херсонской области

Супруги Ирина и Виталий Кудлай большую часть времени обращаются друг к другу по отчеству, потому что вместе работают в одной школе. Ирина — практический психолог, Виталий был учителем географии, а ныне директор школы. Их знает все село в Херсонской области, а с недавних пор пара стала известна и правоохранительным органам Украины. Село Чернянка в Херсонской области, Запорожье, Днепр, Киев, Солотвино, Румыния, Германия, Червоноград и снова Киев — такой путь преодолели Виктор и Ирина, чтобы рассказать свою историю в программе "Я не забуду".

— Вы пара педагогов и, вероятно, это возложило на вас особые обязанности, когда началась большая война, а затем оккупация? 

Виталий: Мы продолжили работать дистанционно, онлайн. Часть педагогов работала дома, дети сидели тоже по домам, выходили на уроки в Zoom. Цель была все-таки закончить учебный год и дать выпускникам получить дипломы.

— Виктор, я знаю, что вы были в плену. Как это произошло? 

Виталий: У них была идея-фикс — найти бандеровцев, нацистов или националистов. Однажды я, идя домой, попал в их тюрьму. Я даже не знаю, как это объяснить. Была облава, по селу искали оружие и тех, кто имеет проукраинскую позицию. Сначала я увидел, что возле моего дома остановились их военные, два БТР, выглядывал снайпер. Мой дом фактически взяли в клещи. Как в кино показывают, так оно примерно и было. Я ехал на велосипеде и думал, кто меня знает — повезет или не повезет, а я загляну во двор. Проезжал я по другой стороне улицы, когда навстречу мне из моего же двора вышел человек в черном и в балаклаве и сказал: "Виктор Владимирович?". Говорю: "Да". "Директор школы?". Говорю: "Да". — "Заходите. Как вы можете объяснить наличие у вас военной формы и всего остального?". 

Ирина: Вариантов оправдываться и отнекиваться не было. Человек уже видел портрет того, кого им надо, и знал должность, имя, отчество — все.

Виталий: Дома был обыск. Нашли военную форму и определенные другие вещи. Сильно спрашивали, нацисты ли мы, потому что форма военнослужащего есть. Я спросил: "А служить в армии и быть военнослужащим — это преступление?". Они: "Нет, это не преступление, но, вам придется проехать с нами". Меня забрали в отделение полиции в Новой Каховке. Меня поразило, что сначала на меня надели наручники и бросили в кунг, где уже был еще один наш односельчанин, который недавно закончил нашу школу.

— Как к вам относились? 

Виталий: Камера была небольшая, человека на два-четыре. Но постоянно там находилось от 10 до 14 человек. В камере я провел трое суток. Мы спали по очереди, сидели на нарах по очереди, кормили нас... Ну, если не забыли, то покормили. Утро начиналось с того, что они открывали дверь, мы выстраивались к стене и они спрашивали, не сдох ли еще никто. Ночью проверяли наши телефоны. Я тогда впервые пожалел, что у меня есть куча фотографий того, что им не нравилось. Он достал мои фотографии из АТО. Когда ты в три часа ночи слышишь мат, а потом: "Так у него есть гранатомет", ты уже ждешь, что... ну все. А перед тем очень избили парня, потому что у него было тату боксера.

Какие-то высшие силы помогли, потому что телефон сел, а зарядку они не нашли. Таким образом ночь для меня прошла спокойно. Утром был допрос ФСБ о том, что же у меня в телефоне. "Так вам же, видимо, уже доложили, что у меня в телефоне, вы уже все видели. Я слышал, как его ночью открывали". — "Почему дерзите?". Пообщались мы так. 

Ирина: Очень большая благодарность всем, кто распространял информацию, в Instagram наши ученики дали объявление о том, что похитили директора школы. За границей начало распространяются и у нас по Украине. К тому же один наш ученик, который заканчивал в Одессе, а сейчас уже работает, в академии МВД, сразу написал в прокуратуру рапорт о похищении человека. Благодаря этому всему Виктору удалось выйти невредимым.

Виктор: Мне, я считаю, просто повезло. Они, видимо, хотели показать, что могут сделать что угодно и с кем угодно, потому что директор учебного заведения — лицо публичное, его знают все.

— Когда вы выехали из оккупации? 

Виктор: 18 мая. 

— Сколько блокпостов пришлось пройти?

Виктор: До сорока точно. 

— Куда вы добрались, до какого города? 

Виктор: 22 мая мы уже были в Запорожье. После того поехали в Днепр, где прожили до декабря. Тогда мы Иру отправили в Германию, у нее стало хуже со здоровьем.

Ирина: Очень стало прилетать, начались панические атаки. 

— Почему именно в Германию? Кто вас туда пригласил?

Ирина: Елена [Шанина] в очередной раз позвонила и увидела, что дальше уже тянуть некуда. Сказала ехать к ней.  

— Кто помог вам уехать? 

Ирина: Кто и Елене. Майкл. Я доехала до Киева, оттуда до румынской границы. В Солотвино меня забрал водитель-волонтер, перевез меня через границу. Он сам румын. Там меня встретила Эмма — любимая девушка Майкла. Привела меня к себе домой, а Майкл еще был с очередной гуманитарной миссией в Украине. Через несколько дней он приехал и мы познакомились. Прожила я там три недели.

— Как вы с ними общались? 

Ирина: Поскольку я в школе учила немецкий, то старалась говорить на немецком. С Эммой — с помощью переводчика, потому что она на немецком не говорит, а только на румынском и английском. А с Майклом немного на немецком. На пальцах, скажем так. За неделю до нашего отправления прибыла девушка с ребенком, которой Майкл тоже помог. Мы все вместе поехали. 

— Как долго уже живете в Германии? 

Ирина: Уже больше полугода.

— Привыкли?

Ирина: Пожалуй, немного привыкаю, но я не вижу себя за границей. Я однозначно буду возвращаться в Украину. Муж здесь, сын, мама, родители мужа, которые до сих пор в оккупации.

— Сейчас Вы приехали в Украину увидеться с ними?  

Ирина: Да, в гости. С мужем встретиться. Думала, что встретимся с сыном, но он остался в Харькове. Очень скучаю по ним, по дому, по своей кухне.

Эвакуировал и перевез собственным транспортом в Германию более 1200 украинцев

34-летний немец Майкл Майер до полномасштабного вторжения работал в Швейцарии автомехаником. Он увлекается рыбалкой и футболом, имеет трех сыновей, а сейчас его бус узнают в пяти странах Европы. После новостей о полномасштабном вторжении России в Украину Майкл сразу решил помогать украинцам. Несмотря на то, что война разрушила его личную жизнь, он эвакуировал и перевез собственным транспортом в Германию более 1200 украинцев. Уже полтора года он практически живет в дороге. По подсчетам проекта "Я не забуду", Майкл сделал более 100 кругов из Германии в Украину. 

— Майкл, в каком городе в Германии вы проживали и чем занимались до полномасштабного вторжения России в Украину?

— Я жил в городке вблизи Штутгарта, работал в Швейцарии автомехаником. 

— Почему Вы решили помогать украинцам? 

— У меня были друзья из Украины, России и Польши. Я понял, что должен помочь, если сложилась такая ситуация. Мне было трудно представить, что в это время мы имеем войну, что в Германию также может прийти война. Поэтому я и решил помогать. 

— Как вам удавалось совмещать волонтерство и свою основную работу? 

— В начале войны я работал в своей фирме, но через две-три недели бросил. Уже как полтора года работаю волонтером — на общественных началах.

— То есть вы уволились?

— Именно так. 

— Скольких людей вам удалось эвакуировать из Украины в Германию? 

— Точно не могу сказать, но около 1200 человек я смог эвакуировать и перевезти своим транспортом в Германию. Очень много людей были размещены в частных домах или в семьях, то есть не должны были идти в лагеря для беженцев. Я всегда старался отдать частичку своего сердца, чтобы люди могли легче пережить эту ситуацию. 

— Я знаю, что из Германии, из Европы в Украину вы привозили очень много гуманитарной помощи и никогда не ездили пустыми. Сколько вы завезли помощи в Украину? 

— Думаю, что уже более 200 тонн: еда, корм для животных, армейская одежда. Все то, что я получал в качестве пожертвований, мы складывали в Румынии, оттуда я своим бусом развозил по всей Украине, где была нужна помощь. 

— Сколько за время помощи Украине вы проехали километров?

— Более 150 000 километров с начала полномасштабной войны. Иногда я был в дороге 21 час.

— Вы позволяли себе какие-то перерывы за эти полтора года или работали нон-стоп? 

— Первые шесть месяцев были в режиме 24/7. Потом ситуация немного стала легче, и я где-то на день вырвался выспаться и отдохнуть. Об отпуске я молчу, потому что когда занимаешься волонтерской деятельностью, то ни о каком отпуске нельзя говорить. Отпуск надо откладывать. Я получаю очень много запросов, потому что те, кому я уже помог, передают мой номер телефона дальше людям, которые нуждаются в помощи. Трудно сказать: "Знаете, у меня неделя отпуска сейчас, извините, я не могу помочь". 

— Где вы берете средства на помощь Украине? 

— У меня есть различные фандрайзинговые акции, много было частных пожертвований, своих денег я также очень много инвестировал. Сейчас я вижу, что градус помощи несколько снижается, мне надо бороться за каждый евро, чтобы планировать следующую поездку. 

— Сколько собственных средств вы потратили на помощь Украине? 

— Трудно сказать, но думаю, более 50 000 евро. Я приобрел бус, потом были расходы на страховку. Кое-где это действительно сложно.

— У вас вообще остаются средства на личную жизнь? 

— Вся моя личная жизнь, собственно, завершилась. У меня практически ничего нет, кроме трех замечательных детей. Иногда я имею меньше, чем беженцы, но у меня есть сила, и мои дети в безопасности и здоровы. Я буду и дальше помогать тем, чем могу. 

— Вы были женаты? 

— Перед тем, как я приехал сюда, я был женат. 

— Что случилось?

— Возможно, в плане личной жизни это было не лучшее решение — помогать. Но что случилось, то случилось. Самое главное — что мои дети сейчас здоровы и в безопасности. 

— Я знаю, что однажды, когда вы вернулись домой из Украины, произошла неприятная ситуация — ваша жена не ждала вас… 

— Для меня так было вроде бы легче, потому что я не должен был заботиться о жене. Но, с другой стороны, жена также не оказывала мне поддержку в те сложные времена.  

— У вас была возможность хотя бы забрать свои вещи?

— Мои друзья забрали мои вещи и в принципе я сейчас имею все необходимое. Но в Германии у меня жилья не осталось.

— У вас уже есть пара? 

— Я разведен и сейчас один. У меня нет столько времени, чтобы заниматься личной жизнью. 

— А мы сегодня слышали о девушке Эмме из Румынии...  

— Это тоже волонтер, она помогает мне с самого начала войны. Фактически это она заботится о беженцах, когда я в Украине, заботится о животных, которых я спасаю. Ежедневно помогает мне разгружать и загружать, проводит работу в социальных сетях. 

— Так вы пара или просто помогаете друг другу?

— Посмотрим, что из этого получится. Это непросто, но время расставит все на свои места. 

— За эти полтора года, что вы помогаете Украине, появились ли у вас здесь друзья?

— Да, конечно. Я думаю, что у меня сейчас есть друзья и знакомые в любом более-менее крупном городе. Для меня это сейчас семья.

— В Украине на каком языке вы общаетесь? Уже начали учить украинский?

— Стараюсь, но иногда это очень трудно для меня, потому что и в Румынии я должен был изучать новый для себя язык, так еще и украинский. Сейчас я говорю на немецком, английском, румынском и немного на украинском. 

— Какие слова или фразы уже знаете? 

— "Як справи", "дякую вам", "будь ласка", "ліво", "право", "Слава Україні! Героям слава!". Я буду стараться в будущем использовать этот язык, но сейчас у меня просто нет времени. У меня голова занята совершенно другими вещами. 

— До войны вы бывали в Украине? 

— Нет. 

— А уже после полномасштабного вторжения какие города посетили?

— Я бы сказал, что уже большинство. Киев, Сумы, Изюм, Ивано-Франковск, Харьков, Лиман, Запорожье. Я и моя команда ProMa получили грамоту за нашу помощь.

Предыдущие выпуски "Я не забуду:

• Медики были далеко, выехали минометчики: героическая операция спасения военнослужащего — в проекте "Я не забуду"
• Чемпионка мира и Европы по шашкам: как 11-летняя Валерия Ежова помогает ВСУ
• Площадки для спорта и детей, зона отдыха и кинотеатр: как семья погибшего воина возрождает село на Черкащине
• "Мрія" с подписью Залужного и Антонова: как Виктория Сокол из Николаева помогает ВСУ
• Жизнь после подрыва Каховской ГЭС: истории жительниц Херсонщины в проекте "Я не забуду"